Позже - [7]

- Боже, Джейми. Ты бледный как полотно.

- Я ничего не мог с собой поделать, - сказал я. - Я никогда не видел ничего подобного. Прямо из его свернутого носа торчали кости... - Тут я снова блеванул, но умудрился расплескать большую часть на проезжую часть, а не на нашу машину. К тому же рвоты было не так уж и много.

Она погладила меня по шее, не обращая внимания на кого-то (возможно, на мужчину, который ранее показал нам «фак»), кто сигналил, объезжая нашу машину.

- Дорогой, это всего лишь твое воображение.

- Не у того, кто лежал на земле, а того, кто стоял рядом. Он помахал мне рукой.

Она долго смотрела на меня, казалось, собираясь что-то сказать, потом просто пристегнула обратно мой ремень безопасности.

- Думаю, нам лучше пропустить эту вечеринку. Как тебе такое предложение?

- Согласен, - сказал я. - Мне все равно не нравится Лили. Она украдкой щиплет меня во время чтения сказок.

Мы поехали домой. Мама спросила меня, смогу ли я выпить чашку какао, и я ответил, что смогу. Мы вместе пили какао в гостиной. Подарок Лили все еще был у меня - маленькая кукла в матросском костюмчике. Когда на следующей неделе я подарил её Лили, она вместо того, чтобы украдкой ущипнуть меня, поцеловала прямо в губы. Меня из-за этого дразнили, но я ни капельки не возражал.

Пока мы пили какао (возможно, она насыпала немного больше, чем обычно), мама сказала:

- Я обещала себе, когда была беременна, что никогда не буду лгать своему ребенку. Да, тот парень, скорее всего, был мертв. - Она помолчала. - Нет, он точно был мертв. Не думаю, что его спас бы даже велосипедный шлем, а я его там не видела.

Нет, на нем не было шлема. Потому что, если бы он был на нем, когда его сбила машина (мы выяснили, что это было такси), он был бы на нем, когда он стоял рядом со своим телом. Они всегда носят то, что было на них в тот момент, когда они умерли.

- Но тебе только показалось, что ты видел его лицо, дорогой. Ты не мог. Кто-то накрыл его курткой. Кто-то очень добрый.

- На нем была футболка с маяком, - сказал я. Потом я подумал кое о чем другом. Это лишь немного скрашивало произошедшее, но после чего-то подобного, вы берете то, что можете получить. - По крайней мере, он был довольно старый.

- Почему ты так говоришь? - Она как-то странно смотрела на меня. Оглядываясь назад, я думаю, что именно тогда она начала мне верить, по крайней мере, немного.

- У него были белые волосы. За исключением тех частей тела, на которых была кровь.

Я снова заплакал. Мама обнимала меня и укачивала, и я засыпал, пока она это делала. Вот что я вам скажу: нет ничего лучше, если твоя мама рядом в тот момент, когда ты думаешь о каком-либо страшном дерьме.

Нам доставляли «Таймс» прямо к двери. Обычно мама читала ее прямо за столом, пока мы завтракали, сидя в одном халате, но на следующий день после «человека из Центрального парка» за трапезой она читала одну из своих рукописей. Когда завтрак закончился, она сказала мне: «Одевайся и, возможно, мы прокатимся по Кольцевой», так что, должно быть, это была суббота. Помню, я подумал, что это был первый уик-энд, когда человек из Центрального парка был мертв. Это снова вернуло меня к реальности.

Я сделал все, как она сказала, но сначала зашел в ее спальню. Мама в тот момент была в душе. Газета лежала на кровати, открытая на той странице, куда помещают покойников, достаточно известных для «Таймс». Там была фотография человека из Центрального парка. Его звали Роберт Харрисон. В четыре года я уже читал на уровне третьеклассника, мама очень этим гордилась, да и в заголовке, который я только и прочел, не было сложных слов: ГЕНЕРАЛЬНЫЙ директор ФОНДА «МАЯК» ПОГИБ В ДОРОЖНО-ТРАНСПОРТНОМ ПРОИСШЕСТВИИ.

После этого я видел еще несколько мертвых людей - поговорка о том, что в расцвете жизни нас подстерегает смерть вернее, чем большинство людей подозревает, - и иногда я рассказывал что-то маме, но в основном этого не делал, потому что видел, как ее это расстраивает. Только когда умерла миссис Беркетт и мама нашла в шкафу ее кольца, мы снова об этом заговорили.

В ту ночь, когда она ушла из моей комнаты, я думал, что не смогу заснуть, а если и засну, то мне приснится человек из Центрального парка с рассеченным лицом и торчащими из свернутого носа костями, или моя мать в гробу, и одновременно сидящая на ступеньках кафедры, где только я мог ее видеть. Но, насколько я помню, мне ничего не снилось. На следующее утро я проснулся в хорошем настроении, и мама была в хорошем настроении, и мы шутили, как иногда это делали, и она поставила мою индейку на холодильник, а потом поцеловала рисунок, что привело меня в полный восторг, а затем она проводила меня в школу, и миссис Тэйт рассказала нам о динозаврах, и следующие два года жизнь текла в размеренном русле. До тех пор, пока все не посыпалось.

6

Когда мама поняла, насколько все плохо, я услышал, как она разговаривает по телефону с Энн Стейли, своей подругой-редактором, о дяде Гарри.

- Он был дурковатым еще до того, как его поразило слабоумие. Теперь я это понимаю.

В шесть лет я бы и понятия не имел о чем это она. Но к тому времени мне уже было восемь, ближе к девяти, и я понимал, по крайней мере, отчасти. Она говорила о неприятности, в которую вляпался ее брат - и она сама - еще до того, как болезнь Альцгеймера унесла его мозг, как вор в ночи.