Позывные дальних глубин - [14]

На этот раз цель удалось подловить на острых курсовых углах, почти на пределе возможного. К тому же в самый последний момент стало ясно, что лодку обнаружили. Противолодочные корабли, покинув места в ордере, устремились к подводной цели. Тральщик тем временем начал маневрировать, стараясь заслонить собой плавбазу. Но было уже поздно. Торпеды стремительно прочеркнули трассы в направлении корабля-мишени. И, как обнадежил Монахов, по крайней мере одна из них всё же прошла под днищем: пеленга совпадали.

Надводные корабли около двух часов гоняли лодку. Сигнальные гранаты, имитировавшие взрывы глубинных бомб, хлопали то далеко, то совсем близко. Маневрируя глубиной, скоростями и курсами, лодка старалась уйти в отрыв. И, наконец, это ей удалось. Сначала над рубкой стали появляться отдельные небольшие льдины, потом они пошли едва не сплошняком, стесняя манёвр и погашая скорость у преследователей. Лодка же получила полное преимущество, прикрывшись ледяным полем. И поскольку командир её дело свое знал, дальше уже не составляло особого труда благополучно запутать следы и выбраться из зоны активного поиска.

Разбор учений решено было проводить на внешнем рейде. Вернувшиеся с моря корабли становились у берега на якоря и бочки. Близился конец дневных сумерек. Серый лоскут неба ещё полоскался в отверстии рубочного люка, когда Непрядов начал выбираться на ходовой мостик. В полумиле просматривался силуэт плавбазы. Вскоре оттуда замигал желтоватый огонёк семафора: «Командиру прибыть на доклад к комбригу».

Шлёпая вёслами, к борту субмарины подошла шлюпка.

— Не могли катер послать, — недовольно проворчал замполит, усаживаясь на банке рядом с Егором. Собенин заметно нервничал, загодя не ожидая от начальства ничего хорошего.

— Шлюпкой оморячивают, Лев Ипполитович, — успокоил его Непрядов, уже сидевший на корме около старшины команды гребцов. — А вообще же радуйтесь, что нас не заставляют на доклад к флагману добираться вплавь… — и пояснил. — Как иногда приказывал своим офицерам одноглазый Гораций Нельсон.

— Ну, положим, это он приказывал молодым лейтенантам и мичманам, — заметил Собенин, зябко поеживаясь. — А мне уж, извините, слегка за сорок.

Непрядов молчал, обдумывая самые убедительные и веские слова в защиту своей атаки. Трудно было предвидеть, как её расценит начальство. И всё же он не сомневался в том, что принял единственно верное решение, отказавшись от первоначального варианта действий с его, в общем-то, непредсказуемыми последствиями.

4

Просторный салон плавбазы, где обычно проходили совещания, был хорошо знаком Егору ещё по тем временам, когда бригадой командовал Христофор Петрович Дубко. По стенам всё та же великолепная ореховая отделка, искрящийся хрусталь плафонов и золоченые рамы зеркал. Шаги скрадывал огромный ковёр. А кожаные кресла, расставленные вдоль длинного совещательного стола, всё так же тепло и мягко охватывали бока и спину, ввергая в предательскую дрёму.

Непрядов сидел по правую руку от Струмкина, в одном ряду с командирами других лодок, которые по пути следования конвоя так же в разное время выходили в атаку. А напротив них разместились противолодочники. Лица у всех сосредоточены, серьёзны. И только в глазах командира тральщика, упитанного и весёлого капитан-лейтенанта Стокова угадывалась двусмысленная усмешка, которую можно было истолковать как вопрос Непрядову: «А не вмазались ли твои торпеды в мой борт, прежде чем они попали, как ты думаешь, в плавбазу?..» На что Непрядов с такой же немой усмешкой отвечал: «Не радуйся, Стоков. Даже в этом случае тебя сейчас теоретически должна была бы кушать какая-нибудь голодная рыбка…»

Пока на доске укрепляли ватманский лист с изображением на нём только что закончившихся морских баталий, вестовые подали крепко заваренный чай с лимоном.

— Ну, что ж, приступим, — сказал Струмкин, поднимаясь со своего места. — Разумеется, оценка действий каждого экипажа будет предварительной. Однако общая картина действий достаточно ясна, чтобы квалифицировать оперативность и грамотность решений, принимавшихся командирами кораблей, — и обратился к Непрядову. — Начнём с вас, Егор Степанович, как с наиболее опытного.

Комбриг сделал несколько маленьких глотков чая. Вернув обжигающий стакан на блюдечко, легонько тронул тыльной стороной ладони бородку, как бы охорашивая её.

— Если в целом, — сказал, кося взглядом в сторону Непрядова, — то атаку с некоторой натяжкой можно считать удовлетворительной. Цель поражена одной торпедой. Другая прошла метрах в десяти по корме и едва не «зацепила» тральщик.

Упитанное, розовое лицо Стокова разочарованно вытянулось, поскольку он жаждал получить в свой борт обе торпеды, спасая тем самым плавбазу. Да, видать, не судьба.

— Однако решительно не понимаю, — говорил комбриг. — Чего вы так испугались, выходя в атаку в первом случае? Ведь осадка сейнера была ничтожно малой. А позиция для залпа — лучше и желать нельзя. К тому же и оторваться смогли бы без проблем: надводные акустики вас тогда и в упор не слышали. Понимаю, что произошла нелепейшая случайность, ограничившая свободу действий. Но всё же надо было рисковать.