Позывной – Кобра. Записки «каскадера» - [119]

Бородатый спецназовец успокоил их:

— Свет не сошелся клином на американцах. Прекрасные ракеты можно закупить у англичан, французов и шведов.

Однако ополченцев это не вполне устраивало.

— Когда еще там прибудут ракеты? А нельзя ли каким-то образом отключить системы опознавания у «Стрел» и «Игл»? Видимо, нужно будет найти опытного электронщика, задумались они.

Я съехидничал:

— А зачем вы спалили «Тунгуски»? В Моздокской бригаде, штурмовавшей Грозный в ночь на 31 декабря, кроме танков и броневиков, между прочим, было еще шесть самоходок: ракетно-артиллерийских комплексов «Тунгуска». Они посерьезнее четырехствольных «Шилок». Все они были вами уничтожены.

Ополченцы опять развели руками:

— Кто же знал, что так все повернется. Откровенно говоря, мы даже не рассчитывали продержаться так долго. Ну, от силы неделю или две. У нас не было иллюзий на этот счет. Было лишь одно желание: подороже продать свою жизнь. Воевать мы ни хрена не умели, поскольку большинство из нас служило срочную в «стройбате» и автоматы держали только во время принятия присяги. Теперь вот, за месяц, уже кое-чему научились.

Я подумал: «Однако эти ребята не так просты, как кажутся…» Задал вопрос:

— А что же в это время делали обученные подразделения?

— Их расколошматили русские еще в первых боях. Сейчас они доукомплектовываются ополченцами, прошедшими боевую обкатку, осваивают трофейную технику под руководством классных инструкторов — пленных российских офицеров.

— В Грозном по-прежнему задействованы ополченцы, которые косяками прут повоевать со всех окрестных сел. Мелкие группы, обычно по пять человек, скрытно пробираются в тыл русским, наносят внезапный удар и тут же делают ноги. Иногда они напарываются на засады и гибнут. Поэтому в сводках боевых потерь чеченцев часто будет фигурировать цифра «пять».

— Мозг обороны города — начальник Главного штаба Аслан Масхадов. Он запрещает применять крупные подразделения чеченцев и бронетехнику в городских условиях, как это практикуют россияне. Бронетранспортеры используются в исключительных случаях, при эвакуации раненых с поля боя.

— Представьте себе такую картину: например, мы выбиваем русских из какого-нибудь дома и оставляем там пятерых бойцов. Через некоторое время противник подтягивает туда минимум роту. Лупят по этому дому из пушек и огнеметов, затем штурмуют по всем правилам. И когда они захватывают здание, то обнаруживают там пять трупов чеченцев. Русские занимают оборону, в каждой комнате сажая по нескольку человек. Мы, в свою очередь, собираем в кулак несколько групп ополченцев и контратакуем, предварительно всадив в каждое окно по «фугасу» — только ошметки летят. Поэтому у них потерь гораздо больше, чем у нас.

— А что такое «фугас»?

— Это две тротиловые шашки по 400 граммов, примотанные изолентой к головной части гранаты от РПГ-7. Есть тут у нас свой «кулибин» — командир «абхазского» батальона Шамиль Басаев. Он научил нас также заливать в противотанковые гранаты бензин: когда бьешь по БТР, он мгновенно вспыхивает и снаружи, и изнутри. Экипаж даже не успевает выскочить.

— Так что наши ополченцы сражаются успешно. Соотношение потерь один к ста.

Я выразил сомнение по поводу достоверности этих цифр.

В разговор включились спецназовцы.

— Масхадов — голова. Он планирует лишь крупные операции и распределяет районы действий для отрядов ополченцев. А уж в своем районе каждая группа действует так, как считает нужным. Правда, бывают казусы, в основном из-за недисциплинированности ополченцев. Эти балбесы часто оставляют позиции, которые следует оборонять, и уходят в свободный поиск, поэтому противник также часто просачивается к нам в тыл. Особенно неприятно, когда у нас в тылу действуют их снайперы с бесшумными винтовками.

Я спрашиваю у них, давно ли они воюют. В ответ спецназовец рассказывает о своем погибшем командире Хамзате Гаургашивили.

Хамзат

— Не подумай, что он грузин. Просто многие чеченцы в прошлом сменили фамилии, поскольку нам при советской власти не давали ходу. Настоящая фамилия Хамзата — Саиев. Он бывший колхозный шофер, несколько последних лет провел в Москве. 27 ноября 1994 года, узнав об атаке Грозного «войсками оппозиции», бросил все свои дела и приехал в Чечню. 11 декабря вступил в спецназ рядовым. Боевое крещение получил 18 декабря под Петропавловским. В первом бою он подбил два БТР и грузовик ЗИЛ-131 с пехотой. 6–7 января уже командовал отдельной ротой спецназа. 18 января погиб в бою, в день своего тридцатилетия. За весь период боевых действий в селе Войково, железнодорожного вокзала и в городе Грозный наша рота уничтожила около 500 и взяла в плен 30 солдат, подбила 150 единиц бронетехники, 5 боевых самолетов и 7 вертолетов. Собственные потери: 6 убитых и 6 раненых, один из них тяжело. [Официальные данные Министерства обороны вызывали еще большее сомнение. По возвращении в Москву военные интересовались потерями чеченской стороны. Я ответил: «Дудаев в конце января в своем телеобращении к нации привел цифру: 30 тысяч погибших мирных жителей. Допустим, половина из них были женщины. Из 15 тысяч погибших мужчин вычтем еще половину (стариков, детей). Остается где-то около 7,5 тысячи потенциальных боевиков». Самое поразительное — в том, что эта цифра (7,5 тысячи уничтоженных боевиков) через несколько дней фигурировала в официальной сводке Министерства обороны!]