Пожиратели тьмы: Токийский кошмар - [119]

Роджер был на пять лет моложе Джейн и, как и она, пережил развод. Он родился в семье священника методистской церкви и успел потрудиться в банке, социальной службе, в отделе подбора кадров для Сити и в качестве консультанта по трудоустройству. К моменту женитьбы на Джейн он называл себя «корпоративным теоретиком» и консультировал компании по моральным и этическим вопросам. Он опубликовал книгу под названием «Искусство этики®: Как найти правильный путь и следовать ему». «Скромность, смелость, самодисциплина и прочие моральные ценности служат ключами к успеху, здоровью и самодостаточности, – говорилось на его сайте. – „Искусство этики®“ – это концепция поведения и принятия решений, которая помогает остановиться, подумать, поговорить, объединить усилия – и поступить правильно». Роджер стал преподавать курс «Корпоративная этика» в бизнес-школе имени сэра Джона Касса в Лондоне, а также выступил неофициальным руководителем широкомасштабной кампании преследования Тима Блэкмана.

Когда я только познакомился с Роджером, симпатичным бородачом за пятьдесят, он, похоже, чувствовал себя не очень уверенно в качестве консультанта-фрилансера, издающего собственные книги. В нем чувствовалось легкое, но постоянное напряжение. На сайте «Искусства этики®» есть фотография: Роджер в очках в строгой черной оправе наклонился вперед и доверительно улыбается; на нем нарядная рубашка с цветочным рисунком и пиджак в тонкую полоску. Но, как мне казалось, Роджер чувствовал себя комфортнее в повседневной одежде, чем в деловом костюме. Его любовь и уважение к Джейн, желание защитить ее от жестоких обстоятельств были очевидны и искренни, и естественно, он не мог обойти вниманием ситуацию со смертью Люси Блэкман.

Когда в бабочке, которая пролетала над тропинкой во время загородной прогулки, Джейн видела Люси, Роджер тоже ее видел. Когда женщина во время наших с ней бесед умолкала из-за мучительных – или невыносимо счастливых – воспоминаний, Роджер всегда был рядом, предлагая утешительные объятия или чашку чаю. Но меня поразило рвение, с которым он ввязался в борьбу с Тимом, и его решимость доказать моральное превосходство Джейн, как будто дело касалось его самого. Иногда супруги Стир чуть ли не соревновались в том, кто сильнее презирает Тима, хотя Роджер даже ни разу не видел его.

Я часами беседовал с Джейн в доме в поселке Кемсинг, пригороде Севеноукса, и Роджер, как правило, был рядом. Он так торопился ответить на каждый мой вопрос, что иногда не давал ответить самой Джейн.

– Думаю, я довольно восприимчивый человек, ведь я работал в социальной сфере, понимаю поведение людей и хорошо разбираюсь в них, – объяснял мне Роджер. – И у Тима я вижу все признаки серьезного личностного расстройства. Он самый настоящий Уолтер Митти[53]… Он оставил роль заботливого отца, отлично ладящего с детьми и спасшего Люси жизнь во время судорог, и пошел вразнос, в итоге причинив боль не только Джейн, но и детям. Можно сказать, идеальный объект психологического исследования.

– Это называется социопат, – вставила Джейн.

– Да, он наверняка классический социопат.

Кампания по юридическому преследованию Тима началась после того, как он принял «кровавые деньги». Еще один бывший волонтер в Токио, британский банкир, воспылавший, подобно Хью, ненавистью к Тиму, на собственные средства нанял Марка Стивенса, экстравагантного медийного адвоката. С помощью Стивенса чета Стир убедила полицию Гемпшира, региона проживания Тима, провести расследование по подозрениям в мошенничестве.

Оснований для такого необычного обвинения формально не хватало. Разве Тим кого-то обманул? Точно не Обару, который сам уговаривал его принять деньги. И не Джейн, которая неоднократно отказывалась от аналогичной выплаты.

– Нарушено право собственности Люси, – объяснил мне Роджер.

В одном из заявлений, подписанном Тимом и составленном адвокатами Обары, подтверждалось, что он принял 100 миллионов иен как «представитель семьи Люси». Однако имуществом распоряжалась Джейн, и таким образом, сообщив ложную информацию, Тим обманул не живого человека, а погибшую дочь. Аргумент показался достаточно серьезным полиции Гемпшира, которая отправила детектива взять показания у Джейн, а также Королевской уголовной прокуратуре, пославшей японским инстанциям и запрос на дополнительную информацию.

Больше всего Джейн возмутило создание Фонда Люси Блэкман; он стал одним из полей сражения, где родители Люси боролись за ее душу. За пять лет фонд превратился в маленькую благотворительную организацию с горсткой оплачиваемых сотрудников и несколькими волонтерами. Фонд продавал аварийно-спасательное оборудование для молодых людей – устройства звуковой сигнализации при попытке изнасилования, наборы для тестирования напитков на опасные примеси; Тим рассказывал в школах историю о Люси и говорил о значении личной безопасности дома и за границей. Джейн написала в Комиссию по делам благотворительных обществ с просьбой отозвать у фонда статус благотворительной организации, а также отправила требование попечительскому совету разорвать все связи с Тимом. Роджер написал электронное письмо одному журналисту, «не для печати и строго анонимно», с просьбой расследовать финансовое положение фонда. Еще один фронт открылся в апреле 2007 года, когда Роджер получил электронное письмо от Хайди Блэк, бывшей секретарши Тима и «заместителя председателя правления» фонда. Несколько месяцев назад мисс Блэк уволили, и она оспаривала увольнение в суде по трудовым спорам. Она также обратилась с жалобой с полицию по поводу денег, которые были пожертвованы фонду и, по ее словам, пропали. В ту же неделю, когда Блэк связалась с Роджером, сведения каким-то образом попали в «Дейли мейл». «Расследуется дело о мошенничестве отца Люси в благотворительном фонде» – сообщал заголовок. На следующий день Мэтта Сирла, единственного штатного сотрудника фонда, арестовали, допросили и вынесли ему предупреждение.