Пожилая женщина - [4]

Он знал своего отца и знал, какая идет о нем слава, но то, что мучило его, было таким ужасным, что он отмахнулся от него. Но оно вновь оживало в нем, если ему вдруг случалось перехватить их взгляды, нежный и властный — отца и чувственный, полный довольства — Лоры, которые в любом другом случае убедительно бы доказывали, что они счастливые любовники.

Но он не мог, он просто не желал верить в то, что между ними что-то есть. Мало кто из женщин мог устоять против любовных чар графа, они наверняка действовали и на Лору, но жгучий стыд охватывал Тито всякий раз при мысли, что между этими двумя людьми, которых он горячо любил, могла существовать преступная, почти что кровосмесительная связь. Он был уверен, что Лора не способна на это, что это естественная нежная привязанность. Тем не менее он решил прекратить их ежедневные контакты и предложил ей опять переехать в город. Лора встретила его предложение возгласами изумления и протеста, стала убеждать, что она все деньги вложила в виллу и не в состоянии снимать квартиру в городе, граф сказал, что это верх глупости — бросить прекрасную благоустроенную виллу и жить на жалкой квартире в городе. Тито был не согласен, начал спорить и разнервничался. Его особенно вывел из себя брошенный Лорой намек: его потому так тянет в город, что он не может жить без карт.

— Тебе, видно, нравится бросать мне свои деньги в лицо, — выкрикнул он, — так знай же, если бы я искал денег, то уж, конечно бы, нашел кого-нибудь, у кого их гораздо больше, чем у тебя.

Лора вдруг очень побледнела и взглянула на графа.

— Ты не имеешь никакого права разговаривать с Лорой в таком тоне, — сказал он, — ты ведешь себя, как грубый, невоспитанный олух.

— Я веду себя так, как считаю нужным.

— Ошибаешься, пока ты в моем доме, будь добр вести себя по отношению к своей жене так, как она того заслуживает, и на что она имеет полное право.

— Когда мне понадобятся уроки хорошего тона, отец, я сообщу вам об этом.

— Это просто невыносимо. Я попрошу тебя, Тито, покинуть комнату.

Граф был само достоинство и непреклонность, и, хоть Тито был взбешен, он вдруг чего-то испугался и тотчас вышел из комнаты, хлопнув дверью. Он сел в машину и поехал в город. В тот день он выиграл в клубе кучу денег (известно, кому не везет в любви, тому везет в картах) и, решив отметить это событие, здорово напился. На виллу он вернулся на другой день утром. Лора была, как всегда, мила и приветлива, отец держался с ним холодно и настороженно. О вчерашней сцене не было сказано ни слова. Но с того дня все покатилось, как говорится, под гору. Тито ходил мрачный и подавленный, и когда граф делал ему какое-нибудь замечание, то почти никогда не обходилось без грубых, резких слов с обеих сторон. Лора в их споры не вмешивалась. У Тито сложилось впечатление, что всякий раз, как их спор переходил границы вежливости, она умоляла графа быть к нему снисходительным, и граф стал вести себя с ним, как терпеливый родитель с упрямым, непослушным ребенком. Он видел, что они действуют заодно, и его подозрения разгорелись с новой силой. А тут еще Лора в своем обычном милом тоне сказала, что ему, наверное, надоела деревня и что, если он хочет, он может чаще навещать своих друзей.

Он сразу решил — она сказала это, чтобы избавиться от него, — и начал следить за ними. Вдруг неожиданно зайдет в комнату, где они сидели вдвоем, стал подглядывать за ними, когда они были в саду. Но он не нашел ничего подтверждающего его мучительные подозрения — они сидели далеко друг от друга, болтая о каких-нибудь пустяках, и Лора всегда приветствовала его милой, доброй улыбкой. Его нервы были напряжены до предела — он начал пить. Да, у него не было никаких, ни малейших доказательств, но где-то глубоко-глубоко в его сердце жила твердая уверенность — они грубо и нагло обманывают его. Он чувствовал, что вот-вот сойдет с ума. Огромное темное пламя пожирало его душу. В одну из поездок он купил в городе пистолет. Он твердо решил, что, как только у него будет доказательство, он убьет их обоих.

Никто не знает, как разразилась катастрофа. На суде стало известно, что однажды ночью совершенно измученный Тито пришел в комнату к отцу, чтобы выяснить все до конца. Тот расхохотался ему в лицо и начал издеваться над ним. Страшная ссора вспыхнула между ними, и Тито, выхватив пистолет, выстрелил. Когда разбуженные выстрелами слуги и Лора вбежали в комнату, Тито, истерически плача и крича, обнимал тело отца, лежавшее на полу. Он вскочил, увидев слуг, схватил пистолет (хотел застрелиться, говорил он впоследствии), но чуть замешкался, и проворные слуги вырвали у него пистолет. Потом вызвали полицию, и его увезли в тюрьму.

Говорили, что он, находясь в тюрьме, все время плакал, отказался принимать пищу, и его пришлось кормить насильно. Следователю, который его допрашивал, он сказал, что убил отца, потому что тот жил с его женой. Лора на каждом допросе, а их было не один и не два, клятвенно заверяла, что между нею и графом ничего не было.

Убийство графа потрясло все флорентийское общество.

На всех допросах Лоры присутствовали и Гардинг и адвокаты, вызвавшиеся защищать Тито.