Пожар страсти - [95]

А кто предположил бы, что Джеральд будет разговаривать с Гиацинтой таким естественным тоном? В белом теннисном костюме, он поигрывал ракеткой и качал в изумлении головой.

– Арни обналичил все свои ценные бумаги и снял со своих счетов все до последнего цента, однако не тронул наших общих счетов, хотя и мог бы это сделать. И теперь исчез бог весть куда. Чем все это кончится, как ты полагаешь?

– Не знаю, – грустно сказала Гиацинта.

– Конечно, его поймают. Так всегда бывало. А сейчас, при наличии Интернета, это еще проще. К тому же Арни любит блеснуть своим богатством, так что его трудно не заметить. Ты бы видела, как он обставил свой офис в деловой части города. Арни всегда был транжирой. Он делает деньги и сорит ими.

«Ты тоже умеешь их транжирить», – подумала Гиацинта, бросив взгляд поверх плеча Джеральда на холл и комнаты. Их декор основательно изменился с момента ее единственного визита сюда. Новые веяния просматривались повсюду: здесь появились искусственные цветы, тяжелая позолота, плотный темный атлас. Все это было дорогим и не соответствовало здешнему климату. Когда-то Джеральд отверг бы подобную безвкусицу.

Джеральд между тем продолжал:

– Арни оставил мне записку. Она пришла сюда вчера по почте. Должно быть, он написал ее в последний момент, прежде чем куда-то отправиться. Арни извиняется передо мной, а кроме того, кое-что в записке сказано и о тебе: «Не обвиняй Гиа. Она не имеет никакого отношения к пожару. Ни малейшего». И последние слова жирно подчеркнуты.

С минуту Гиацинта молчала. Арни… Поддается ли объяснению то, что люди преступают границы дозволенного?

– Мне тоже пришла записка, – сказала наконец Гиацинта. – «Прости меня, Гиа, за те страшные мучения, которые я тебе причинил. Я пытался это компенсировать. Помни, пожалуйста, что я на самом деле любил тебя, как люблю и сейчас».

Услышав, как ее голос дрогнул, Джеральд возмущенно воскликнул:

– Представляю, как тебе хочется выстрелить ему в сердце! На твоем месте я так бы и сделал. Меня охватило бы желание уничтожить его.

– Нет, – возразила Гиацинта. – Это его трагедия. Вся доброта Арни пошла насмарку.

– Как? И ты не пылаешь от ярости? Ты необыкновенная женщина, Гиацинта. Удивительная.

– Я зла на него, и даже очень! Но еще больше на тебя.

Джеральд промолчал, и она увидела, что задела его за живое.

Гиацинта внимательно взглянула на Джеральда. Его лицо, так нравившееся женщинам, ничуть не изменилось с того дня, когда она убежала от него в грозу. Даже сейчас оно выражало капризность и любовь к удовольствиям. Даже сейчас оно ничего не обещало. Джеральд никогда ничего по-настоящему не давал и никогда по-настоящему не любил.

Впрочем, он любил детей: как-никак они были его продолжением.

– Я был уверен, что это сделала ты, Гиацинта, – сказал Джеральд. – Искренне считал, что ты так ревновала меня, что решилась на это.

– Значит, ты совершенно не знал меня. Если бы ты меня любил, то знал бы меня лучше. Если бы ты любил меня, то не забрал бы детей.

Джеральд вскинул руки.

– Боже, я очень сожалею! Вся эта история – кошмарная ошибка. Я был дьявольски не прав. Но все-таки не понимаю, почему ты злишься на меня больше, чем на Арни.

– Видишь ли, у Арни доброе сердце. От него пострадали только сотрудники страховой компании, что, конечно же, ужасное преступление. Однако он оплатил закладную пожарника и внес деньги за четыре года обучения в колледже каждого из его детей. Не говоря уж о том, какую доброту он проявлял к Джерри, Эмме и ко мне. Он, вероятно, больной человек, и я очень сочувствую ему.

– Ну что ж, в этом есть резон. Арни – игрок, а игрок способен на все, когда нужны деньги. Да, это достойно сожаления. Это неистребимый порок, как наркомания или алкоголизм.

– Или женщины… Кстати, как поживает Шерри? Или ее звали Черил? Ну, та, что сменила Бадди.

Джеральд улыбнулся и покраснел до корней волос.

– Это все чепуха. Проявив силу воли, можно справиться.

Он любовался Гиацинтой в платье абрикосового цвета и в блестящих черных сандалиях. Волосы ее были перехвачены лентой, поэтому не развевались на ветру. Еще никогда в присутствии этого мужчины она не чувствовала такой уверенности в себе, превосходства над ним. Внезапно Гиацинта вспомнила, как Джим, сидя за обеденным столом в Техасе, предложил передать им большой дом, когда Джеральд завершит практику. Джеральд тут же отказался от идеи аборта. Сейчас ей все стало ясно.

– Я читал и слышал о твоих успехах, – сказал он. – Хотел поздравить тебя, но поскольку ты не желала разговаривать со мной…

– Не имело смысла с тобой разговаривать.

Гиацинта ощутила беспокойство. Уилл ждал ее в нанятой машине. Она не хотела, чтобы он заходил сюда. Гиацинта уже собиралась уходить, когда Джеральд спросил:

– Теперь, когда мы все обсудили, может, ты подумаешь, не попытаться ли нам снова?

Чемоданы выпали из рук Гиацинты.

– Попытаться снова? Я правильно поняла тебя?

– Да… после того как все прояснилось…

– Это несерьезно, Джеральд! Это совершенно невозможно! Да я скорее удочерю кобру!

Он отпрянул.

– Ладно, ладно. Забудь о том, что я сказал. Мне только не нравится, что ты уходишь с такой ненавистью ко мне, Гиацинта.