Пожар сердец - [52]

— Не благодари. — В его голосе прозвучали знакомые ей резкие, вибрирующие нотки. — Это самое малое, что я мог сделать для тебя. Ты дала мне гораздо больше.

— Нет, что ты, — просто сказала Аннетт. — Ты дал мне очень, очень много, мне не вернуть этот долг до конца моих дней. — Она немного помолчала, потом решилась: — Теперь, когда все выяснилось, я должна вернуться в Англию — я хочу восстановить доброе имя отца и попробовать воссоздать его фирму. Как дочь, я обязана продолжить его дело.

— Но ты не можешь уехать прямо сейчас! — Саймон вскочил на ноги и неожиданно сердито схватил ее за плечи. — Потом, когда затянется твоя рана — да, но не сейчас.

— Если я активно займусь делами фирмы, это поможет мне скорее начать новую жизнь, — проговорила она с тяжестью на сердце. Может быть, действительно так оно и будет — она начнет работать не покладая рук, и каждодневные заботы отвлекут ее от беспрестанных мыслей о Саймоне? — Я должна ехать, — повторила она.

— Тогда я поеду вместе с тобой! — воскликнул он с напористостью и властной решимостью человека, не привыкшего слышать слово «нет», но Аннетт лишь отрицательно покачала головой.

— Я должна ехать одна, Саймон. Ты достаточно помог мне, и, кроме того… кроме того, я…

— Что? — Его руки поползли вверх и, пробравшись в шелковистую массу ее волос, укрепились по обе стороны лица, чтобы не дать ей увернуться от требовательного взгляда его глаз. — Что «кроме того»?

— Я должна уехать от тебя как можно дальше. Ты сам сказал, что у наших отношений нет будущего, и был, как всегда, прав! — с горечью воскликнула она, понимая, что, как бы ни было больно, она должна расставить все точки над «и» — сейчас или никогда. — Я солгала, сказав, что не хочу тебя, — призналась она тихим голосом. — Я… я схожу с ума, когда ты рядом, но это неправильно. Со временем все пройдет, я преодолею это наваждение. Боже мой, Саймон, ты же сам сказал, что мы не можем быть вместе, мы разные, как небо и земля! Поэтому я должна уехать — так нужно!

Долгую секунду он буравил ее взглядом, в темной глубине которого полыхали неистовые, еле сдерживаемые эмоции, его пальцы почти до боли впивались в нежную кожу ее лица.

— Вот как, — наконец процедил он сквозь зубы. — Похоже, в свое время я наболтал черт знает сколько глупостей, но и представить себе не мог, что ты так глубоко в них веришь.

— Нет, ты был прав, между нами действительно непреодолимая пропасть, — прошептала Аннетт. — Ты намного старше меня и куда опытней в… в этих делах, для тебя не составляло большого труда заставлять меня отвечать тебе… физически, но мы не можем быть вместе только потому, что этого хотят наши тела. Если я уеду, ты легко забудешь все, что было между нами, да и я тоже… со временем, — солгала она.

— Черта с два! — прорычал Саймон, охваченный внезапным порывом ярости. — Черта с два я позволю тебе забыть!

Выпалив это, он притянул ее к себе, и в то же мгновение Аннетт очутилась в его руках, сомкнувшихся вокруг нее стальным кольцом. Она попробовала оттолкнуть Саймона, но его объятия пресекали все эти жалкие попытки. Они расплющились о его могучее тело. Темноволосая голова начала приближаться, и тогда сильное волнение охватило Аннетт.

— Отпусти меня! — в отчаянии вымолвила она, задыхаясь. — Прошу тебя, мне не нравится то, что ты делаешь!

Но Саймон был непреклонен:

— Неужели? — хрипловато спросил он. — Как легко солгать, не правда ли? Я и сам так часто делаю. Но ты ведь не думаешь, что я поверю в твою ложь?

Прежде, чем она сумела возразить, его рот пылко закрыл ее губы, и сила страсти вновь увлекла Аннетт в искрящийся водоворот чувств — ее тонкие руки обвились вокруг его шеи, трепещущие губы раздвинулись, и глубокий, жадный поцелуй поглотил их обоих.

— Пообещай, что останешься со мной, — настойчиво прошептал Саймон, и она, объятая жаром, околдованная магией его рук и губ, лишь мягко застонала в ответ. — Черт возьми, Аннетт, пообещай или я сойду с ума! Ты нужна мне.

Она не воспринимала его слов, она вообще не воспринимала ничего, кроме его пламенных ласк и поцелуев, чувствуя, как зарождается смерч всепоглощающего желания, как пульсирует ее существо и желает стать частью Саймона, слиться с ним в единую Вселенную.

Но тут — и это действовало на нее как ледяной душ — в памяти всплыло красивое лицо Пат. Щемящая боль и ревность вновь ужалили Аннетт.

Она застыла в руках Саймона. Почувствовав это, он расцепил руки. Прошло несколько томительных минут.

— Анни? — Протянутая рука коснулась ее виска, намотала на палец влажный локон, требовательно повернула ее лицо к нему. — Ты хочешь меня, Анни. И так будет всегда.

— Нет. Когда я вернусь в Англию, это безумие закончится, — произнесла она тоненьким, ломким голосом. — Я не останусь; того голого желания, что связывает нас, недостаточно, чтобы быть вместе. Я возвращаюсь домой, в страну, где я родилась и выросла, в родной город, в прежнюю жизнь. Я уезжаю, и ничего из того, что ты скажешь или сделаешь, не остановит меня.

Волна опустошительной грусти затопила Аннетт. Обстоятельства вынуждали ее воздвигать между ними стену, но — Боже правый! — как ей хотелось совсем другого. Броситься ему в объятия, сказать, что готова остаться с ним при всех обстоятельствах, на любой, пусть самый крошечный отрезок времени… Это признание уже готово было сорваться с ее языка, но одного взгляда, брошенного на Саймона, хватило, чтобы онеметь на месте.