Поздний расцвет - [3]

После окончания школы в Калифорнии он поступил в местный колледж, из которого вскоре вылетел. «У меня не было никакой цели в жизни» (2), – пожимая плечами, говорил Кен. Позже он вернулся к учебе, пересдал необходимые предметы, получил диплом и перевелся в Берлинский университет имени Гумбольдта, где изучал лесное хозяйство. Затем Кен обнаружил, что работа в этой области больше связана с бумагами, чем с путешествиями по лесам. Он разочаровался.

Тогда Кен занялся бизнесом вместе со своим отцом, широко известным финансовым советником. Но они не сработались: «Мой отец, – рассказывал Кен, – страдал от расстройства, которое сегодня называют синдромом Аспергера, близким к аутизму. Он был нервным и раздражительным, ему необходимо было все время двигаться и постукивать пальцами. Он не умел понимать чувства других людей и мог говорить ужасно жестокие вещи, хотя в душе не был таким».

Спустя девять месяцев Кен ушел из отцовского бизнеса и открыл собственный. Однако как финансовый советник он не преуспел и через несколько лет растерял всех немногих клиентов. Долгое время он вообще ничего не делал. Чтобы заработать, пошел на стройку и даже иногда играл на гитаре в баре. Но большую часть времени Кен читал. «Книги по менеджменту и бизнесу. Еще около тридцати специальных журналов ежемесячно, год за годом. За десять лет я придумал, скажем так, немного нетрадиционную теорию оценки компаний».

Поскольку отец Кена страдал синдромом Аспергера, у сына не было примера лидерства перед глазами. Первый секретарь, которого Кен нанял на несколько часов в день, сбежал через девять месяцев, заявив, что его босс – деспот и вообще ничтожество. «Возможно, я таким и был», – признает сегодня Кен.

На протяжении десяти лет консалтинговая служба Кена пыталась выжить, но теории владельца принесли лишь несколько мелких сделок с венчурным капиталом. Одна такая сделка сделала его временным генеральным директором компании. У Кена появились амбиции, и он стал работать изо всех сил.

Мне досталось около тридцати работников. Я никогда никем не руководил, а теперь мне пришлось это делать. Я управлял неплохо – намного лучше, чем мог ожидать. Знаете, чему я научился? Я понял, что самая важная часть руководства – собственный пример. Это было странно, ничего подобного не упоминалось в прочитанных мною книгах, и, определенно, я не научился такому у отца. Оказалось, что рвение заразительно. Я переехал из кабинета управляющего в застекленную комнату, где все могли видеть меня и мое стремление работать. Я взял за правило первым приходить в офис и последним уходить. Я каждый день обедал со своими сотрудниками – пусть это были самые дешевые ланчи, но я посвящал людям свое время и проявлял к ним интерес. Я всегда разговаривал с ними, внимательно относился к каждому и знал, о чем он думает.

Результат потряс меня – и их тоже. Я заботился о своих сотрудниках, и они отвечали мне тем же. Внезапно я понял, что значит руководить.

Кену было тридцать, когда он осознал свой потенциал.

Узнаете, кто эти два поздних цветка? Вот вам подсказка: Джоан и Кен сами себя сделали миллиардерами, и теперь они числятся в списке журнала «Forbes» как самые богатые люди мира. Джоан Кэтлин (Дж. К.) Роулинг – автор книг о Гарри Поттере. Кен Фишер – основатель «Fisher Investments», компании с бюджетом в 100 миллиардов долларов и более чем 50 тысячами клиентов по всему миру.

«Куда подевался Джо Ди Маджио[6]?» – спрашивают «Simon and Garfunkel» в популярной песне 60-х годов «Миссис Робинсон». Автор текста Пол Саймон знал, что бурные 60-е годы свергли с пьедестала тихого и скромного кумира 40-х и 50-х годов. Новый герой был молодым, модным и дерзким.

В наше неспокойное и постоянно меняющееся время мы можем спросить: «Куда вы делись, поздние цветы?»

Самые успешные из них, такие как Роулинг и Фишер, застенчивые в юности, медленно и долго созревающие, подают нам поразительный пример, который отличается от представления, принятого в средствах массовой информации. Роулинг заявила о себе в возрасте пятидесяти, а Фишер – шестидесяти. Потому мы и спрашиваем: «Где сегодня подобные вдохновляющие примеры?» Разве в таких богатых странах, как Соединенные Штаты Америки и Великобритания, в Западной Европе и развивающейся Азии нельзя найти успешные истории поздних цветов? Или существует другая причина? Может быть, их неспешный темп не укладывается в рамки сегодняшней жизни, суперконкурентной, цифровой и быстротечной?

Мысль о том, что поздние цветы не получают должного признания и поэтому общество многое теряет, заставила меня взяться за изучение этой темы и написать книгу. Я верю, что история тех, кто зацвел позже, сейчас более необходима, чем когда-либо.

* * *

На противоположном конце спектра успеха находятся ранние цветы, для которых характерен быстрый старт. Яркий пример – Райли Уэстон, чей рост всего 155 см. В девятнадцать лет она подписала 300-тысячный контракт с «Touchstone», дочерней компанией Уолта Диснея, на сценарий телесериала «Фелисити» – истории студентки Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе. Столь ранее вступление Уэстон в высшую лигу телесценаристов привело ее в список самых творческих людей Голливуда журнала Entertainment Weekly.