Позавчера и послезавтра - [10]

Объявил название первой песни и фамилии ее авторов.

Маргарита Васильевна взмахнула руками и как бы дала сигнал: "На старт! Внимание... Марш!"

Младшая и старшая группы рванулись вперед. А средняя немного замешкалась на старте и вступила не вовремя.

Зато в другом месте она, будто испугавшись и стремясь наверстать упущенное, начала чуть-чуть раньше, чем полагалось...

Я наблюдал за всем этим из-за кулис. Но Маргариту Васильевну я старался не замечать, чтобы не подпустить к себе чувство жалости.

Мой план начал осуществляться!

Потом я объявил второй номер. И опять вернулся на свой наблюдательный пункт.

На этот раз все началось благополучно. Средняя группа не отставала... Хоровое многоголосье разливалось по залу.

Но когда Маргарита Васильевна дала знак к окончанию песни, средняя группа, внимательно смотревшая на нее, этого знака не заметила и продолжала тянуть... У песни как бы образовался хвост.

Когда я вернулся на свой наблюдательный пункт в третий раз, там уже был Виктор Макарович... Он опирался на палку, которую я увидел впервые, и, казалось, стал еще ниже ростом.

- Неужели я ничему не научил вас за все эти годы? - тихо спросил он.

- Вы-то нас научили! Но вот без вас...

Он перебил меня:

- В одной стране, мне рассказывали, есть такая традиция... Главного врача больницы обязательно отправляют в длительную командировку. И если без него все идет как при нем, он возвращается на прежнее место. А если хоть что-нибудь ухудшается, его переводят в рядовые врачи. В ордршаторы... Прекрасный обычай!

- Что вы хотите сказать?

- Я должен буду публично принести извинения залу, вашим родителям... Маргарите Васильевне...

Тут уж я перебил его:

- Ни за что! Я не пущу вас!

Третья песня подходила к концу... Я знал, что средняя, группа готовила Маргарите Васильевне новый сюрприз.

- Одну минуточку!.. - сказал я Виктору Макаровичу.

И принял такую позу, чтобы средняя группа обратила на меня внимание. Но она готовилась... И на меня не глядела.

В следующее мгновение Виктор Макарович побледнел.

И еще тяжелее оперся на палку, потому что на сцене успешно продолжал воплощаться мой замысел.

Я не знал, как поступить... Но, вероятно, мама права, когда отрицает безвыходные ситуации. Я вдруг придумал!

Третья песня уже закончилась. А я на сцене не появлялся... Я быстро царапал карандашом на газетном клочке:

"Ребята! Кончайте!"

Когда я вышел на сцену, кто-то захлопал. Вероятно, нервы не выдержали долгого ожидания. Может быть, это были мои родители?..

- Уже поступают заявки... с мест! - объявил я так громко, как никогда еще не объявлял ни одного номера. - Я передаю эту просьбу хору. Она, конечно, будет исполнена!

На последних словах я сделал особое ударение. И передал записку... Но не Маргарите Васильевне, как полагалось, а своему однокласснику Лешке, который был моим главным союзником в средней группе.

Вернувшись за кулисы, я сказал Виктору Макаровичу:

- Теперь все будет в порядке.

Не поверив мне, он стал внимательно слушать и шевелить губами: весь наш репертуар он знал наизусть. Я тоже прислушивался... Особенно к средней группе. Хотя можно было уже не волноваться: просьба друга была для Лешки законом!

- Что это значит? - спросил Виктор Макарович.

Мама просит меня не повторять в жизни ее ошибок. Я и не повторял... Я вообще не был уверен, ошибкой ли был мой план. Просто я не мог допустить, чтобы Виктор Макарович...

И шепотом все объяснил ему.

- Значит, это ты сделал? - медленно произнес он. - Мой добрый мальчик?

- Мы не хотели расставаться с вами!

В этот момент кончилась песня. Я вышел на сцену с лицом, которое, я думаю, было не таким открытым и приятным, как обычно. А когда вернулся за кулисы, Виктора Макаровича уже не было.

В антракте я помчался искать его. Но меня все время задерживали рукопожатия и похвалы. Почти все называли меня "молодцом". Но у каждого это звучало по-своему...

"Ты - молодец!" - восклицал один. "Ну, сегодня ты был молодцом!" похлопывал меня по плечу второй. "Молодец-то ты молодец, но впереди еще целое отделение!" - предупреждал третий.

- Вам с Мандолиной, мне кажется, было трудней всего: вы оба солировали, - сказал папа. - И делали это вполне талантливо.

- Только не повторяй моей ошибки: не выкладывайся до конца на первой дистанции! - предупредила мама. - Ведь именно в конце второго отделения ты будешь пересказывать содержание зарубежных песен! Прошу тебя: постарайся оттенить специфику каждой страны... - Прижав мое ухо к своим губам, мама спросила: - А что это там происходило... вначале?

- Ничего не заметил! - ответил я.

- Значит, Маргарита Васильевна была права: у тебя не все благополучно со слухом и чувством ритма.

В фойе, в буфете и в зрительном зале Виктора Макаровича я не нашел... Зато я встретил Димулю. Он вытирал платком свою добрую круглую голову и что-то искал.

- Как бы мне позвонить... Римме? - спросил он.

- Телефон у директора!

- Прошлый раз я звонил оттуда. Но сейчас там...

- Автомат внизу, возле кассы! - перебил я. Потому что в эту минуту вспомнил, что Дирдом обещал Наливину встречу с Виктором Макаровичем у сефя в кабинете.