Позади на лихом коне - [10]

Домой Касаров возвратился поздно вечером. Сейчас уже дела сердечные отошли на второй план, и он собирал все свои силы, чтобы окончательно решить, как же поступить с этой неразорвавшейся бомбой – тетрадями с химическими формулами. Раньше было просто – все дела отрабатывались по давно известным схемам, он брался только за то, что могло принести явную прибыль, обдумывал все сам и, естественно, разбирался в том, чем занимался. Элина же впервые показала, что идет он проторенными дорожками и собирает далеко не самые сливки. Вот и надо заняться таким бизнесом, где конкурентов немного, а спрос имеется. И лучше дела, чем этот препарат, невозможно придумать. Может, она и права, только с химией Касаров связывался впервые и столкнулся нос к носу с новыми проблемами. Во-первых, где и как искать покупателя на столь непривычный товар? Во-вторых, во сколько оценить эти тетради? Вряд ли кто-то может точно назвать реальную цену, надо просто называть сумму, а если продешевишь? Проще всего обратиться к химикам, но кто их знает, скажут, что изобретение никакой ценности не имеет, что это обычная формула туалетной воды, а сами под шумок как свои мысли запатентуют. Здесь нужно своего человека иметь, а все свои люди отчего-то не являются профессорами химии. Просто голова пухнет.

Машина подкатила к подъезду дома. Ах ты черт! Марк сморщился, как от зубной боли. Он же опять «женатый», а уж «женушку» бог послал! Одна надежда, что бандюги с разборками тянуть не станут – грохнут красавицу, и дело с концом.

* * *

После тренажеров Тайка валялась на широченной кровати в своей комнате и лениво перелистывала журналы по коневодству. Она уже облазила всю квартиру, и больше всего ей понравилась ванная Элины. Вся стена была занята полками с косметикой, и гостья ни за что в ней не разобралась бы, если бы не вездесущая Вера Львовна. Она со знанием дела выставила перед Тайкой несколько баночек и довольно решительно указала:

– Вам подойдут тоник и увлажняющий крем, а для тела я бы посоветовала вот этот бальзамчик, он и увлажняет, и питает, и аромат имеет приятный.

Тайка только шире открывала рот от таких познаний стареющей леди. Но, выполнив все ее рекомендации, почувствовала себя удивительно легко и теперь блаженно валялась, наслаждаясь бездельем. В дверь без стука вошел теперешний «муж». Стоя там же, у порога, алея ушами, он четко объявил:

– Просмотри кассету, там доказательства того, что долги уплачены.

– Хорошо, оставьте. Я вот о чем… Мне бы хотелось, чтобы сюда входили только со стуком, я понятно изъясняюсь?

Касаров медленно покраснел. Она и правда имела право на одиночество.

– Прости, не подумал. Больше к тебе никто без стука не войдет, – сказал он и поспешно вышел.

Тайка схватила кассету и сунула ее в видик. На экране телевизора побежали зигзаги, но почти сразу картинка восстановилась, и Тайка увидела кабинет, где когда-то сидела сама, униженно выклянчивая проклятые деньги. Крупным планом на экран налез Езя, вальяжно развалившись в кресле, голос за кадром произнес резко и нахраписто:

– Таисия Игоревна Демина тебе должна?

– Ну-у, мне, а какие, собственно говоря, претензии? – пытался блеснуть Езя словарным запасом.

– Да, собственно говоря, никаких, – прервали его, и крупная пачка серо-зеленых купюр шлепнулась на стол. Камера прилежно показала лицо человека, швыряющего доллары. Лодовский посмотрел прямо в объектив и, взвешивая каждое слово, произнес ошарашенному Езенцеву:

– Демина Таисия больше не является твоей должницей, на ее имущество ты теперь не имеешь никаких прав! Уяснил?

Бывший кредитор растерянно моргал, затем схватил купюры и робко глянул в объектив.

Захватывающий ролик закончился, и по экрану опять побежали торопливые зигзаги.

«Так тебе и надо, рожа бульдожья!» – с удовольствием подумала Тайка.

Закончив Институт культуры и поработав какое-то время за символическую зарплату, Тайка, как и большинство трудящихся, ринулась в волну перестройки. Вынырнула из нее бывший культработник уже рыночным продавцом, и специфика производства немедленно отразилась на ее когда-то робком характере, а уж про язык и говорить нечего. Тихонько положив кассету на то место, где ее оставил Касаров, Тайка нырнула под одеяло. Примерно через час в дверь постучали, и после разрешения вошел Марк.

– Если ты еще не просмотрела кассету, поспеши, пожалуйста. Ее надо убрать.

– Можете ее убрать, куда пожелаете, я не настолько мелочна, чтобы перепроверять вас на каждом шагу, – ответила Тайка, как ей показалось, с достоинством.

– Так, значит, уже посмотрела, – спокойно подвел итог Касаров. – Можно забирать?

– Да, можно. И выключите свет, Марк Андреевич, все равно столбом торчите.

У Марка заиграли желваки.

– Что-то, я смотрю, наши снайперы не торопятся, – прошипел он и вышел, хлопнув дверью.

Утро следующего дня началось с веселого пения полной поварихи – Любаши, как она сама успела представиться. Едва Тайка открыла глаза, как перед ее лицом очутился дымящийся чайник.

– Попробуй кофею, сегодня я по книге заваривала. Там пишут, что надо положить и сахар и соль, получается… как там… напиток дурманов.

– Гурманов, Любаша, – поправила Тайка и с опаской сделала глоток. Неизвестно, сколько было положено сахара, но соль кухарка, вероятно, отмеряла столовыми ложками.