Позабытые острова - [22]

Мы шагали по скользкой от глины тропе, иногда пересекая ручей с ледяной водой. Воздух влажный, душный. Зелень, зелень — повсюду зелень. Хоть бы один цветочек! Ни одного красочного пятна, которое нарушило бы зеленое однообразие. Куда это Альфред ведет нас?! Вдруг он остановился и указал рукой на склон.

— Здесь!

Присмотревшись, мы разглядели среди огромных — с велосипедное колесо — листьев таро большие камни заброшенной платформы. Так вот где жили молодой ученый и его жена! Альфред вытащил из пожен длинный нож и стал прорубать дорожку в зарослях. Художник тотчас присоединился к нему, вооружившись ржавым перочинным ножиком. Он мечтал вслух, как построит себе хижину из бамбука. Но мы были слегка озадачены. Бесспорно, давным-давно тут жили островитяне. Но тогда долина, наверное, выглядела иначе! Она была светлой, приветливой, руки людей расчищали заросли. Или сумрак и влага не так уж опасны? Ведь были же довольны ученый и его супруга. Если расчистить немного…

— Конечно, когда тут жили Тури и его жена, все выглядело веселей, — заметил Альфред точно в ответ на мои мысли. — Если бы вы видели дом Тури!

Тури… Тури… Молодой ученый… Я напряг память. Где-то я уже слышал это имя, слышал историю о доме Тури в апельсиновой долине. И вдруг меня осенило. Как я раньше не догадался! Ведь Тури сам рассказывал мне о своих приключениях, потому что Тури — это же Тур Хейердал! В молодости он отправился в свадебное путешествие в Полинезию и долго жил на Маркизских островах[29]. Я плохо знал их географию и почему-то решил, что он поселился на Хива-Оа. А выходит, что здесь! Долина, дом на каменной платформе, как раз перед войной — все совпадает! Островитяне называли его Тури, так им легче было произносить имя норвежца.

Между прочим, именно рассказ Тура Хейердала помог мне и Марии-Терезе реалистически оценить Маркизские острова и побудил нас запастись всяческим снаряжением. И хорошо знал историю Хейердала, причем в гораздо более мрачной версии, чем та, которую нам преподнес Альфред.

В тридцатых годах Тур и его жена уехали из Норвегии. Они пресытились цивилизацией и твердо решили в корне переменить образ жизни. Кстати, Тур далеко не первый вступил в конфликт с нашим нервным, напряженным и жестоким цивилизованным бытом. Уже во времена Руссо в придворных кругах Франции было модным, облачившись в костюм пастушка или пастушки, прогуливаться в дворцовых парках, ведя на привязи беленькую овечку. Последующие поколения писали примитивистские стихи или становились нудистами.

Тур Хейердал с презрением относился к подобным полумерам. Уже тогда ему было присуще стремление все делать основательно. И он решил вернуться в каменный век, проверить, так ли уж хороша эта хваленая первобытная жизнь. Его рай должен был обладать приятным климатом и находиться возможно дальше от цивилизованных мест. Тщательное изучение вопроса привело его к выводу, что лучше всего этим требованиям отвечают Маркизские острова. И он без колебания купил два билета. В один конец.

Казалось бы, что удивительного в том, чтобы отправиться в Полинезию? Сотни, если не тысячи людей ежегодно едут туда, намереваясь, подобно Туру, начать новую, лучшую жизнь. Вернуться к природе. Но откровенно говоря, они жульничают. Во всяком случае, все те, кого встречал я. Они везут с собой немалую толику столь презираемой ими цивилизации: инструменты, деньги, книги, одежду и прочее. Кое-кто пытается, правда, вести тот же образ жизни, что нынешние островитяне, но они забывают: в наши дни полинезийцы живут совсем иначе, чем прежде. Они не добывают огонь трением, а пользуются спичками. Они варят пищу в кастрюлях. Пьют молоко, едят сыр и говядину — продукты, ввезенные европейцами. Это перечисление можно продолжать бесконечно. Нет, тот, кто уподобляется современным островитянам (а даже на это мало кто согласен), не возвращается к природе. Для этого нужно вернуться в гораздо более отдаленное прошлое.

Именно так собирались поступить Тур Хейердал и его жена. Их опыт был единственным в своем роде. И готовились они к нему основательно. Они не только изучили древнюю жизнь по книгам, но, прежде чем плыть на Маркизские острова, провели несколько месяцев на Таити, чтобы на практике перенять у полинезийцев все, что те еще помнили из старинных нравов и обычаев.

Почему Тур выбрал именно Омоа, я не знаю. Возможно, это было предрешено заранее, а может быть, тогда, как и теперь, Альфред как никто другой во всем архипелаге, радушно встречал белых. Так пли иначе, им отвели участок в долине, чтобы они построили себе там домик. Расчищая площадку, они первое время жили во временной постройке. Из раковин сделали тарелки, из скорлупы кокосового ореха — миски; плоды, которыми питались, пекли на костре. Принимали освежающие ванны в каменном бассейне, куда поступала вода из ручья. Им казалось, что они обрели рай.

Но первые восторги быстро прошли. Хотя они работали не покладая рук, чтобы расчистить участок, им не удалось до конца победить сумрак и влагу. Пища, лачуга, люди — все покрывалось плесенью. Полчища комаров отравляли существование, собранные плоды пожирали муравьи, жуки и прочие твари. Стало ясно, что нужен настоящий дом, но без помощи островитян его нельзя было построить достаточно быстро. Фатухивцы охотно вызвались помочь за хорошую поденную плату. Но почему-то дело подвигалось очень медленно. С утра помощники отправлялись в заросли за бамбуком и возвращались только вечером — с пустыми руками. В конце концов бамбук все же был заготовлен, но выяснилось, что его надо сушить. И так во всем. Словом, дом строился очень долго и обошелся дорого. А островитяне потребовали еще плату за участок.