Позабытые острова - [21]

Он посмотрел на Хакапау, а она улыбалась и кивала ему, точно вдруг начала понимать по-французски.

— Вот и отлично, — горячо подхватил Альфред. — Днем будешь занят в своем ателье, а по вечерам станешь приходить ко мне посидеть на террасе, поболтать. Я покажу тебе место, где европейцы обычно строят себе жилье…

— Обычно строят? — удивился я. — Сколько же европейцев жило в этой долине?

— Сейчас посчитаю… В общем, три человека. Со мной даже четыре. Во-первых, мой отец. Он приехал сюда в старое доброе время, когда белому не надо было день-деньской заготавливать копру, чтобы прокормиться. Достаточно было отрастить хорошую бороду.

— Бороду?

— Ну да, разве ты не слыхал, что в старину из волоса делали браслеты и другие украшения? Среди островитян было мало бородатых, и волос ценился почти так же, как в Европе золото и платина. А у отца смолоду была роскошная борода. Он попал сюда на китобойце. Влюбился в дочь здешнего вождя, и тот с радостью принял его в свою семью. Он был всем обеспечен, от него требовали только, чтобы он раз в год брился и отдавал бороду вождю. До конца своих дней ему больше не надо было работать. Вот жизнь-то! Но так было в прошлом веке. Теперь все переменилось.

Я с сожалением погладил собственную бороду; Альфред продолжал рассказывать.

— Следующий европеец поселился здесь уже в тридцатых годах. Молодой ученый со своей женой. Они собирали насекомых и животных для коллекции. Им тут очень понравилось, они так полюбили Омоа и нас всех, что решили остаться тут навсегда. И надо же было так случиться: перед самой войной поехали в Европу навестить родных и приобрести кое-какую мебель. И не вернулись. Видно, их убило бомбой… Мы очень горевали, ото были такие милые, славные люди. Все островитяне привязались к ним, устраивали в их честь праздники. Одна семья даже усыновила их, помогала им, как собственным детям. Молодая жена ученого научилась плести отличные циновки из кокосовых листьев, готовила только полинезийские блюда. Ее муж любил ловить рыбу и лазить по горам. Наверное, они были очень бедные — приехали почти без багажа, никаких консервов не привезли.

— Вот видишь, — подхватил, радостно смеясь, художник, — Здесь можно вести райский образ жизни, даже если островитяне не ходят в лубяных юбочках и не строят хижин из веток. Ты все сомневался! Что ж, не спорю: Ваитаху и в самом деле хоть кого может разочаровать. Но Омоа — совсем другое дело! Следуйте моему примеру. Ларри безнадежен, пусть возвращается домой. А вы — оставайтесь!

— Да-да, оставайтесь! — вскричал Альфред. — Вчетвером мы сможем по вечерам играть в карты! Поставите себе домик на той самой платформе, где жили ученый и его жена. А художник займет соседнюю платформу. Ура! Добро пожаловать!

— Давайте сперва посмотрим участок, — трезво заметила Мария-Тереза, и я поддержал ее разумное предложение.

Альфред почему-то не торопился нас проводить. «Сейчас надо отдохнуть и немного перекусить, а участки осмотреть всегда успеем», — рассуждал он. А еще лучше подождать, пока уйдет шхуна, тогда у Альфреда будет больше времени. Но мы настаивали на своем. Если шхуна уйдет и окажется, что место не такое чудесное, каким его расписывал Альфред (у нас было очень сильное подозрение на этот счет), нам все равно придется торчать на острове месяц, а то и два. В конце концов Альфред уступил и пошел с памп вверх по долине.

Солнце уже успело скрыться за высокими гребнями. Деревья росли очень густо, и огромный навес крон лишь кое-где пропускал бледные лучи света. Вспомнились слова библии о «долине смертных теней»… Впрочем, привыкнув к сумраку, я обнаружил нечто такое, что несколько подбодрило меня: подлесок состоял почти из одних апельсиновых деревьев. Мы шли через апельсиновый лес, и на каждом дереве висели сотни зеленоватых плодов!

— Жаль, что они не созрели, — сказала Мария-Тереза, — после блюд нашего кока хорошо бы отведать апельсинового сока.

— Они созрели, — возразил Альфред. — Здесь апельсины никогда не бывают оранжевыми.

Он сшиб палкой несколько плодов, и мы принялись уписывать за обе щеки. Тысячи апельсинов гнили на земле вокруг. Я удивленно спросил, почему их никто не собирает, не отправляет на Таити, где за них можно получить хорошую цену.

— Дружище, что ты понимаешь в делах! — рассмеялся Альфред. — Капитаны шхун посылают матросов в лес, и те берут апельсины бесплатно. Да и то не больше двух-трех ящиков. Привези больше, сразу в Папеэте цена упадет.

— А островитяне? Они ведь могут посылать апельсины багажом.

— И ты думаешь, апельсины дойдут в приличном состоянии? Один чудак попробовал, так все апельсины либо погнили, либо были раздавлены. Доставку он, конечно, вынужден был оплатить заранее.

— Хорошо, но почему островитяне разрешают матросам брать апельсины даром?

— Очень просто: не придет шхуна — не будет сахара, муки, табака, спирта. Попробуйте обойтись без этих товаров. Так что лучше быть в дружбе с капитаном и суперкарго.

— Жаль… Столько апельсинов пропадает…

— Возможно. Здешними апельсинами можно всю Французскую Океанию обеспечить. После шторма, бывает, вся земля, как ковром, покрыта апельсинами, и у воды в ручье апельсиновый привкус..