Позабудь, что было... - [38]

– Что же ты не разбудил меня раньше? – сонно пробормотала она. – Тебе же неудобно так сидеть.

– Мда… Признаюсь честно, перспектива провести ночь на твоей кушетке не слишком заманчива.

Сара не могла видеть лица Джоса, а голос его прозвучал шутливо, не более, но перед ее мысленным взором тотчас вспыхнуло видение той ночи, которую они провели в одной постели, и вдруг до боли захотелось, чтобы это повторилось. Всем сердцем Сара желала вновь очутиться в крепких и надежных объятиях Джоса, нежиться в его тепле, обессилев после бурных ласк; жаждала вновь ощутить, как его пальцы с неистовой страстью впиваются в ее кожу, губы ласкают ее тело… Сара едва слышно застонала и вздрогнула, испугавшись яростной силы своего желания.

– Сара, теперь тебе нечего бояться.

Рука Джоса крепче стиснула ее плечи. Ну конечно, он неверно истолковал причину этой внезапной дрожи. Стыдясь собственной предательской слабости, Сара тесно прильнула к нему и с мольбой прошептала:

– Не уходи…

– Я и не собираюсь. – Джос поднялся и подхватил ее на руки легко, как ребенка.

– Я буду спать в соседней комнате, Сара. Тебе ничто не угрожает.

Он отнес ее в спальню, одной рукой прижимая к себе девушку, другой отдернул покрывало и бережно уложил свою ношу на перину.

– Я не хочу спать одна. Останься со мной, Джос… Пожалуйста…

В темноте, отстраненно подумала Сара, глаза у него светятся. Как у кошки. Всем существом она ощущала близкое, чересчур близкое присутствие Джоса, и ей хотелось протянуть руки, обнять его, привлечь к себе и не отпускать, но Джос уже отстранился, и по его бесстрастному лицу невозможно было понять, о чем он думает.

– Не могу, Сара.

Голос этот, ровный и почти ласковый, отозвался в ней вспышкой жгучего стыда, и Сара отпрянула, съежилась, повернувшись спиной к Джосу, чтобы он не разглядел предательского блеска ее слез.

В минуту слабости она выдала себя, сама попросила его любви, а он отказал, пусть мягко, сдержанно, но отказ есть отказ. Все ее тело ныло от боли и в то же время сгорало от нестерпимого желания. С неимоверным трудом Сара заставила себя не молить его остаться.

– Ты в безопасности, – заверил Джос, словно не понимая, что ее мольба вызвана отнюдь не страхом. – Я буду за дверью, в соседней комнате, и никто сюда не войдет.

Он спасает мое достоинство, с горечью подумала Сара, намеренно сглаживает неловкость ситуации, и все равно ее нестерпимо тянуло вновь и вновь умолять Джоса остаться с ней, ответить ее желанию…

Словно услышав ее мысли, Джос негромко добавил:

– Сара, я не могу спать с тобой в одной постели. Пойми это.

О да, она понимала! Понимала, что, если Джос когда-то и желал ее, теперь это мимолетное чувство сгинуло без следа. Как же ей хотелось крикнуть: «Я люблю тебя! Люблю… Пожалуйста, люби меня…», но Сара слишком хорошо понимала, что этим признанием только ухудшит дело. Джос совсем не злой человек, что бы там она раньше о нем ни думала. Он нежен, заботлив, сострадателен – иначе бы его сейчас здесь не было… Только мне совсем не нужно его сострадание, горестно подумала Сара, слушая, как дверь спальни захлопывается за Джосом. Мне нужна его любовь. Что за изощреннейшая мука – знать, что он спит совсем рядом, за дверью, а я не могу быть с ним… Сара закрыла глаза, чувствуя, как из-под век катятся бессильные слезы. Заснула она очень и очень нескоро.

– Что ж… я рад, что ты выглядишь намного лучше. Надеюсь, и чувствуешь себя соответственно. У нас на этой неделе весьма плотное рабочее расписание, в том числе и поездка в Канн. Мне нужно повидаться с Хелен по поводу ее книги. Выезжаем завтра после обеда.

Сара сидела в кабинете Джоса. Сегодня она появилась в издательстве впервые после вынужденного перерыва в работе, который заставил ее сделать Джос после случая с Дэвидом. Последние четыре дня Сара провела с Джейн и Ралфом, только что вернувшимися с Менорки, и в кои-то веки старшая сестра не надоедала младшей нотациями и щекотливыми расспросами.

Физически Сара чувствовала себя прекрасно, но вот душевно… Одна она знала, как сильно страшила ее сегодняшняя встреча с Джосом. Он говорил, а Сара не спускала с него напряженного взгляда, стараясь уловить на лице собеседника хоть малейший, но бесспорный знак того, что ее присутствие его раздражает. Пока что, впрочем, она ничего такого не заметила, а теперь Джос заговорил о том, что им обоим предстоит деловая поездка в Канн.

Прежде, чем Сара успела вставить хоть слово, Джос продолжал:

– Я распорядился переселить тебя в другой кабинет, дверь в дверь с моим. Во-первых, он попросторней, чем твой прежний чуланчик, а во-вторых, мне куда удобней иметь помощницу под рукой, чем двумя комнатами дальше по коридору.

– Но как же план по любовным романам? – с пересохшим ртом спросила Сара. – Кто будет им заниматься?

– Ты, разумеется, – ответил Джос, слегка нахмурясь. – Мне казалось, мы уже обсудили этот вопрос. Обещаю тебе полную свою поддержку, а кроме того, возьму на себя отношения с авторами…

– А моя секретарша?

– Останется твоей секретаршей. – Джос продолжал хмуриться. – Послушай, Сара, – прибавил он и, встав из-за стола, подошел к ней вплотную, – я-то думал, что мы уже разобрались в том, надо ли считать перемену в твоих обязанностях понижением. Ничего подобного! Напротив, поработав моей помощницей, ты живо убедишься, что круг твоих обязанностей только расширился. У меня, кстати, лежат две рукописи, я хотел бы, чтобы ты прочла их и записала для меня свои замечания. Эти романы, если только мы будем их издавать, предназначены для широкого круга читателей, и меня весьма интересует, что скажет о них женщина. Оба написаны в документальном жанре, один автор – журналист, мой хороший знакомый, другой – бывший политический деятель.