Поющий Ландыш. Сила для Меча. Часть 3 - [42]

  - Второй... шанс, - едва разобрал я, подхватывая оседающее на камни тело.

  Считается, что Отступник, принявший смерть от меча Правосудия, возвращает себе Благословение Элутара, а значит, и возможность нового рождения. Не знаю. Наши маги, кстати, этого не отрицают. Я накрыл тело плащом и взглянул на раненого: тот смог добраться до стены и теперь полулежал, зажимая здоровой рукой рану на животе. Сломаная висела плетью. Когда я шагнул к нему, он непроизвольно дёрнулся назад и от боли втянул воздух сквозь зубы.

  - Ты возьмёшь... мою жизнь? - хрипло спросил он.

  Эльф был бледен, но смотрел без страха. Отступники, кстати, ещё и способность к самоисцелению теряют. Зачем тогда нужна бесконечно долгая жизнь? Чтобы умереть от наиболее мучительной раны?

  - Мне не нужна твоя жизнь, не дёргайся.

  Тот облизал пересохшие губы.

  - Возьми её, прошу. Я устал.

  - Что, тоже хочешь получить второй шанс?

  Наши взгляды встретились. Отступник едва заметно кивнул.

  - Нет. Это было бы слишком просто. Есть другой способ вернуть Благословение Элутара.

  - Какой? - раненый попытался привстать.

  Я пожал плечами:

  - Не знаю. Найди его.

  Я опустился на колено и положил поверх его прижатой к животу ладони свою, начиная заживление. Эльф прерывисто вздохнул: он был разочарован. Но я и в самом деле не знал.

  - Что, сложно? Ничего, успеешь за оставшуюся часть Вечности. А теперь, как у атанов - рукопожатие на прощание.

   Я схватил его руку и крепко сжал запястье, соединяя сломанные кости. Отступник едва сдержал крик и рассмеялся сквозь выступившие слёзы.

  - Странный ты, Охотник.

  - Что, не похож? - усмехнулся я. - Проверять не советую.

  - Да я не об этом. Хочу, чтобы ты знал: у меня нет вопросов к твоему брату.

  - Разумно. Надеюсь, у него к тебе тоже. И не питай иллюзий: ты жив только потому, что шёл не убивать.

  Разочарованные зрители покидали пещеру, а к нам неспешно приближались четверо гномов. Я поднялся. Бородачи остановились в двух шагах, переглядываясь и нерешительно переступая с ноги на ногу. Шлемы, увесистые топоры, одинаковые бляхи на рукаве кольчужной рубахи - городская Стража. Я молча ждал, держа руки на поясе. Наконец один из них, вероятно, Старшой, сказал густым басом:

  - Ты вот чего, Мастер. Ты жизнь-то его брать будешь, ай нет?

  И кивнул в сторону раненого эльфа.

  - Нет. А что, это против правил?

  Гном пожал широченными плечами.

  - Почему? Твоё дело. А из хабара возьмёшь чего?

  - Из хабара?

  Гном усмехнулся.

  - Вижу, гость ты в Караз-Замире, Мастер меча. Что возьмёшь из трофеев-то: одёжу, кошель, оружие? Решай, твоё слово первое. Остаток городищу пойдёт.

  - А-а, это.

  Я подошёл к одному из отброшенных мной к"рисов и носком сапога отправил его к стене - хозяину, второй, Элемира, оставил на месте. Так же поступил и с мечами.

  - Это всё. С остальным делайте, что хотите.

  Гномы снова переглянулись. Старшой недоверчиво качнул головой:

  - Неужто всё городищу пожертвуешь? А не передумаешь часом?

  - Не передумаю. Просьба у меня к вам, уважаемые: сделайте, как должно, - я кивнул в сторону тела Элемира.

  - Сделаем, Мастер, не сомневайся, послали уж, за кем следует, - пробасил один из гномов. - Пожертвование-то на кого записать?

  - Пожертвование? Ах, да. Запишите на Тангаров. Надеюсь, я больше ничего не должен городищу?

  - Так дело-то было полюбовное, Мастер: никто никого не неволил и заступы не просил. А уж как его разрешить, на то опять же ваша воля. Ступай себе с миром, - заключил Старшой.

   Разумеется, Гилу всё это не понравилось. Тара тоже была не в восторге, правда с оценками не спешила. Я её понимал: иметь мужа-феальдина - удовольствие сомнительное. Гил выслушал мой отчёт молча, прокомментировал коротко:

  - До моего появления Элемир был лучшим в Академии. Разумеется, я не вызвал у него тёплых чувств. Он испытывал моё терпение довольно долго, пока однажды во время боевой практики я не приложил его ментальным "тараном". Невольно, кстати - это было первое проявление Древней крови. Тогда-то Элемир и понял, что первенства не вернуть, но смириться не пожелал. В общем, он хотел избавиться от соперника, но от его ненависти пострадали другие.

  Брат помолчал и добавил:

  - Во всех своих бедах Элемир винил меня. Даже в том, что терпение Совета оказалось не беспредельным.

  Я смотрел на затаившийся во тьме город. Час Когтя! Назвали бы уж Часом Беззакония: по крайней мере честно.

  - Слушай, а ты действительно оставил жизнь его напарнику? - уже совсем другим тоном спросил Гил.

  Как же быстро он умеет переключаться: будто страницы книги перелистывает!

  - Оставил, а что?

  - Да ничего, - пожал плечами Гил. - Просто это не очень похоже на Охотника.

  - Отступник сказал то же самое.

  - Ты узнал его имя?

  - Не вижу смысла, Гил. У Отступников не бывает имён: набор звуков, не более.

  - Допустим. И всё же почему ты оставил ему жизнь, Дель? Этот парень не играл, а дрался всерьёз, то есть делал всё, чтобы забрать твою жизнь.

   - Видишь ли, Гил, я ведь там тоже не шутил. Забрать чужую жизнь, не отдав своей - это одно, но жажда убивать, как у твоего Элемира - совсем другое. Напарник много старше его и прожил Отступником дольше, но всё же сумел сохранить остатки Первородства. Правда, такое существование вряд ли можно назвать жизнью. Я вернул ему надежду, не более. Если придётся - заберу не задумываясь.