Поющие золотые птицы - [14]

Настало время царю выбирать преемника. Царица уговорила монарха назначить наследником престола самого младшего, ее любимца. До поры до времени надо бы держать это в тайне. Но, как известно, чем строже семейная тайна, тем сильней она рвется наружу. Да и у стен есть уши. Как бы там ни было, а самый младший узнал о воле отца. Ему бы скрывать свое счастье, дабы избежать зависти, а он возгордился перед братьями и все им рассказал. И те терзались завистью и ревностью. Каждый из них полагал, что именно он более всех достоин носить корону.

Недовольные задумали погубить счастливца. Тот почуял, что братья что–то готовят против него. А когда старший предложил всем братьям вместе отправиться на охоту в дальний–дальний лес, где прежде нога их не ступала, будущий наследник уже не сомневался: его хотят погубить. Он не забыл ветхозаветную историю о сыновьях Якова и цветной рубахе Иосифа, которую рассказывал учитель Божьего Закона. «Должно быть, и братья это помнят, — подумал он, — однако какие они глупые, даже если и сбросят меня в глубокую яму, ведь их останется трое, а корона–то одна!»

Сын рассказал матери о нависшей над ним беде, и та велела своему любимцу немедленно идти за советом к еврейскому мудрецу. Тот так и сделал.

Цадик залюбовался на красивого, статного, умноглазого юношу. Выслушал его.

— Я помогу тебе, царевич, как помог когда–то твоему отцу. Возьмешь эту маленькую коробочку и всегда будешь носить ее с собой. В нее я вложу талисман — кусочек пергамента, на котором напишу молитву. Талисман охранит тебя от злоумышляющих братьев. А когда ты станешь царем, ты не будешь притеснять мой народ, — сказал цадик и подумал: «Как жаль, что этот смышленый юноша не может стать моим учеником.»

— Благодарю тебя, святой человек, — произнес царевич столь почтительно, что, казалось, он подумал о том же.

Пришло время, и законный наследник взошел на престол. Чтобы завистливые братья не строили козни, их нужно из врагов обратить в друзей. Великодушие и врага делает сговорчивым. И расположил он их к себе, назначив министрами. Соперничества ему бояться нечего, не зря царица говорила, что самому младшему ее сыну равных нет.

— Случай — вот самый справедливый судья. Пусть жребий укажет, кому из вас, дорогие братья, какой пост занимать, — постановил новый царь, памятуя об их ревнивом нраве. И вышло, что старшему брату–красавцу быть министром Наук, силач средний брат займет пост министра Искусств, а умный младший брат станет министром Войны и Побед.

Царь слегка обескуражен таким распределением постов. Людям известны замечательные свойства каждого из царевичей с самого их детства. «Как же истолковать это моему народу, моим придворным да и самим новоиспеченным министрам?» — подумал монарх.

— Пошел бы снова к цадику. Вы, мудрецы, всему даете толкование! — воскликнула, глядя в сторону мужа, Голда, жена раби Якова.

— Голда! Ты мешаешь рассказчику! — вскричал раби Яков, в гневе хлопнув ладонью по столу. Он не на шутку рассердился на супругу, что–то не понравилось ему в ее словах.

— Продолжайте, раби Залман. Простим женщину, — подбодрил гостя хозяин.

— Спасибо, раби Яков, — поблагодарил раби Залман, — Однако, Голда права. Царь снова обратился к еврейскому мудрецу и тот снова помог ему. И еще цадик помог своему народу. Молодой монарх оказался благодарнее отца. Впредь он старался избегать гонений на евреев и почти сравнял их со всеми прочими подданными государства.

Большая ложка соли

Менахем — один из уважаемых людей в городе. Это мужчина средних лет, крепкого сложения и крепкого же здоровья. Он женат, и детишками Бог не обидел. Главное же то, что дела его идут успешно. В гору идут дела, не сглазить бы. Менахем, как и многие другие евреи в округе, смолоду занимается лесом — заготовка, сплав по реке, торговля и все прочее. Нелегко с ним конкурировать, тем более, что действует он не в одиночку, а с компаньоном и другом детства Шимшоном. Завидуют люди отличным барышам Менахема и Шимшона.

Так было, но кое–что изменилось.

Со стороны чужое благополучие кажется безоблачным. А между тем, душа Менахема не на месте. Страх и тревога давно уж гнездятся в сердце внешне благополучного мужа. Сны — вот его беда. Необъяснимые и одинаковые сны возвращаются к нему. Непонятное пугает. Нет ли в этих снах худого знамения или предвестника кары за грехи, им совершенные? А Менахем знает за собой грехи, и немалые. Ведомо ему и раскаяние. Или не раскаяние, а лишь страх расплаты. Трудно сказать. Наконец, Менахем решился обратиться к известному хасидскому цадику и мудрецу, за которым слава толкователя снов. «Уж лучше знать горькую правду, чем терзаться неизвестностью. А вдруг виной всему лишь праздное мое воображение и пустые страхи? Раби растолкует», — подумал Менахем и, не сказавшись ни жене ни Шимшону, поехал к хасиду.

Дом у цадика небольшой, зато двор огромный — чтобы вместить всех желающих получить совет мудреца. Приезжие ждут терпеливо, когда помощник раби выкликнет имя, и можно будет войти. Никто не покидает этого дома, не получив совета или доброго напутствия. Менахем сообщил свое имя помощнику. Тот передает раби. Из уважения к важному и богатому посетителю, известному к тому же щедрыми пожертвованиями, цадик сам выходит на крыльцо и приглашает Менахема.