Поющая для дракона - [68]

Впрочем, в парк они не заглядывают, и на том спасибо.

Марр радостно скакал по снегу, из-за чего тот с шипением таял под горячими лапами, на лету ловил снежинки. Я сунула руки в карманы куртки, медленно вышагивала по дорожке, разглядывая мельтешение хлопьев в свете фонарей. Ветер подхватывал успевший распластаться снег, стелил его по земле и подбрасывал в воздух. Призрачная пелена окутала Мэйстон и нас.

В мыслях по-прежнему крутились события прошлой ночи, да если бы только в мыслях. Халлоран был во мне, хотя и не знал об этом: во снах, в моей крови, в бесстыдных фантазиях. Щеки горели, снежинки на лице мигом обращались в капли. Хорошо, что вчера была в невменяемом состоянии, иначе точно воспламенилась бы от стыда, без всякой магии иртханов. Что я наболтала про ремень… и что я вообще несла!

Разозлившись на себя, от души пнула снег, взметнув белый фонтанчик, и Марр с рыком бросился в него. Разметал в стороны, с довольным урчанием взмыл ввысь.

Я же достала телефон и карточку Рингисхарра.

«Большое спасибо за цветы. Они чудесные».

Даже убрать не успела — телефон завибрировал. Он со своим не расстается, что ли?

— Чудесные цветы для чудесной женщины. Добрый вечер, эсса Ладэ.

— Добрый вечер, местр Рингисхарр.

— Как вы смотрите на то, чтобы вместе выпить кофе?

Странно, но иртхан интересовался моим мнением. И что самое интересное, ответить ему хотелось честно.

— У меня сегодня день уединения. Хочу немного прийти в себя перед возвращением на сцену.

— Неудивительно. После того, как вы вчера выступили.

Я вдруг поняла, что настаивать он не будет. Ни настаивать, ни давить. А еще поняла, что в другой ситуации с удовольствием выпила бы с ним кофе.

— Отдыхаете?

— Можно и так сказать. Выгуливаю Марра.

— Марра?

— Это мой вечно голодный виар.

— У вас есть виар?

Кажется, мне снова удалось его удивить.

— Да… завелся вот.

Из трубки донесся негромкий смех.

— Сам по себе?

Насколько приятный у Рингисхарра голос. Мягкость и уверенность в нем вызывали желание слушать дальше. Слушать и слышать. Халлоран тоже умудрялся говорить вкрадчиво, но даже тогда в его интонациях звенели нотки подавляющей силы. Словно сталь шелестит под бархатом. Когда он говорил, мне хотелось залезть под стол, а лучше спрятаться у себя и забаррикадировать дверь. И окно запаять, чтобы уж наверняка.

— Сам по себе. Не хотите к нам присоединиться?

Сказала раньше, чем успела себя остановить.

— Где вы?

— В парке на Четвертом острове.

— Скоро буду.

— А мы не торопимся.

Что-то странное в этом определенно было. И в том, что я его пригласила, и в том, что он согласился. Но думать об этом сейчас не хотелось, хотелось просто гулять. Запахнув шарф, который то и дело намеревался сползти с куртки, двинулась вслед за Марром, порхающим между деревьями.

Удивительно, раньше я этого не замечала, точнее, не обращала внимания, но он и правда ни разу не попытался спалить ни один кустик. И агрессии не проявлял до случая с теми идиотами, хотя кристалл ему не ставили. Он просто слушался меня… или себя. Слова Халлорана о том, что зверь не нападает без причины, снова всплыли в сознании. Возможно ли, что драконы и люди могли бы жить в мире?

Нет, я определенно переутомилась.

Ветер стих, снег повалил крупными хлопьями. Сугробы росли на глазах и таять не собирались. Разве что когда кто-то нырял в них всем весом и прожигал дыру до самой пожухлой травы. На всякий случай я смотрела по сторонам — не выскочит ли откуда ребятня или какая-нибудь чересчур впечатлительная старушка, которая решила прогуляться перед сном. Но вокруг было тихо — видимо, такая погода радовала только нас с Марром. А он изображал помесь снежного дракона и пустынника: рыл ходы и с урчанием выскакивал у меня перед носом, бросался в соседний сугроб и взлетал, как под ударом горячего гейзера Ферверна.

Мне вдруг вспомнилось детство: те качели, о которых я говорила начальнику службы безопасности. Теплые мамины руки и как хорошо было нырнуть в них, уткнуться лицом ей в грудь, знать, что все-все-все будет хорошо. Тогда я хотела побыстрее вырасти, чтобы стать большой, как она. Мне казалось, что, когда ты большая, у тебя все получается легче. А еще никто над тобой не смеется и не называет мелюзгой, как старшие дети в общем дворе. В теплое время года на натянутых веревках всегда трепыхалось белье — иногда застиранное до серого цвета, а грязища была что в холода, что в жару. Тогда я и помыслить не могла, что бывает иначе.

Однажды спросила у мамы, где мой отец — у других детей ведь были отцы. А она рассердилась и сказала, что не хочет об этом говорить. Никогда. Я была совсем маленькой, но этот момент помню отчетливо: как брови мамы сошлись на переносице, как резко и жестко она ответила.

Поэтому об отце мы больше не говорили. Только когда появился эсстерд Барт, я влюбилась в него без памяти.

— Доставка кофе.

— Ой!

Я подпрыгнула и чуть не выбила стаканчики из рук Рингисхарра. Вместе с подставкой. К счастью, реакция иртхана позволила ему спасти все разом: и кофе, и пакет с логотипом кафе «В кругу друзей» — кружочек с чашечкой внутри. В свете фонарей его волосы напоминали тончайшие медные нити, до которых даже дотронуться страшно — обожжешься. Судя по его взгляду, задумчиво-пристальному, он во мне тоже что-то углядел. Мы смотрели друг на друга и молчали, а между нами падал снег. Первым опомнился Марр, который ткнулся мне в ногу и потянулся носом к пакету. Я легонько дернула его за ошейник.