Поймите меня правильно - [9]

Да, вот это женщина! И почему это Педро, такой ничтожный, в сущности, парень, у которого за душой ничего нет, самый низкопробный бандит, и вдруг так крепко связан с красоткой Фернандой? И может быть, он прав, что у нее характер тигрицы, и может быть, именно это делает ее такой красивой!

Мне припомнилась одна бабенка из Чаттануги. Вот интересная была штучка! Ее даже нельзя было назвать хорошенькой до тех пор, пока она не замечала, что ты начинаешь слишком внимательно приглядываться к какой-нибудь другой девчонке.

Вот тогда она свирепела и делалась очень красивой. Только в такие моменты от тебя требовалась большая ловкость, нужно было уметь вовремя подпрыгнуть и увильнуть, чтобы она не попала в тебя каким-нибудь режущим предметом. А после того, как мне рассказали, что эта бэби однажды отрезала одному моряку правое ухо, бросив в него нож с дистанции в 10 ярдов , я вдруг вспомнил, что у меня в Нью-Йорке неотложное дело и умчался с ближайшим поездом.

Но если не считать метания ножей, это была отличная бабенка и очень добрая к животным.

Да, интересные создания, эти женщины. Я считаю, что если бы на свете не было женщин, не было бы необходимости в работниках моей профессии. Парень, который сказал только половину истины, одно дело, а другое — знать, как с ним поступить, когда найдешь!

Любая девчонка, если только у нее не абсолютно безнадежный мордоворот и если ее линии позволяют ей фотографироваться для рекламы в купальном костюме, такая девчонка готова нанести сокрушительный удар любому парню. И всякий раз, когда ты натыкаешься на целый букет неприятностей и преступлений, ты можешь спокойно ставить об заклад месячную зарплату, что обязательно на дне этого дела окажется очаровательная, с самым невинным личиком бэби, запрятавшая в чулок шестидюймовый ножичек, на случай, если ей вдруг захочется очистить яблочко.

Может быть, это является одним из объяснений дружбы Фернанды-Педро?

Я решил, что чем скорее мне удастся вырваться из этой тюрьмы, тем лучше для всех, кого это касается. Я ведь нахожусь в чужой стране и должен заботиться о себе сам, потому что, я полагаю, удостоверение, выданное мне Федеральным бюро расследований, нужно мне здесь столько же, сколько клубничный пломбир нужен отморозившему лицо эскимосу.

Вот так-то.

Я лег на пол и с удовольствием потянулся. В этой камере жара, как в аду летом. Я решил, что надо только уметь ждать и все пойдет своим чередом, даже то, что не хотелось бы некоторым ребятам.

Сквозь решетку светит яркое солнце. Пока я протирал глаза, отгоняя последний сон, я увидел, что Педро через прорезь в двери разговаривает со стражником. Он энергично размахивал руками и что-то очень быстро говорил.

Потом он подошел ко мне, улыбаясь во весь рот.

— Я все устроил, сеньор Хеллуп, — сказал он. — Все будет отлично! Сегодня ровно в пять часов вечера стражник зайдет в нам, а дверь камеры оставит открытой. Пока он будет разговаривать со мной, вы выскользнете из камеры и пойдете направо вдоль прохода до конца, а там повернете налево. Этот коридор приведет вас к боковой двери тюрьмы. Выйдя, быстро бегите, обогните тюрьму и дальше по дорожке, которая ведет в кабачок, откуда нас с вами взяли. За кабачком начинается лесок и по крайней мере дюжина мест, в которых вы можете спрятаться до ночи, потому что, вы сами понимаете, они должны будут сделать вид, что ищут вас. Как только наступит ночь, вы сделайте все, что я говорил вам раньше.

— Хорошо, Педро, — сказал я ему. — Отличная работа! Он вернулся на скамейку и начал бренчать на гитаре. Кажется, мне начинает нравиться этот парень, Педро. Во всяком случае он обладает чувством юмора.

В это время пришел стражник и принес какую-то вонючую жидкость, которую он назвал кофе. Мы выпили его, после чего я попросил Педро разбудить меня, когда придет срок разыгрывать этот колоссальный акт побега из тюрьмы.

Потом я лег на пол и снова уснул, потому что я неоднократно убеждался, что когда тебе больше нечего делать, лучшее занятие это сон, тем более что это ни копейки не стоит. Так сказать, бесплатное развлечение.

Я проснулся и некоторое время лежал, не открывая глаз и не двигаясь. Я думал, что же произойдет с Лемми Коушном, когда начнется эта потеха.

Через несколько минут ко мне подошел Педро.

— Вставайте, сеньор, — сказал он. — Через минуту сюда придет стражник. Приготовьтесь и сделайте все, о чем мы с вами договаривались. Все будет в порядке.

— О'кей, — сказал я.

Я встряхнулся и сел на скамейку. Через минуту услышал, как по коридору шел стражник. Он подошел к двери и начал ее отпирать.

— Ну, давайте, сеньор, — прошептал Педро. — Время пришло. Все должно выглядеть, как побег.

Открылась дверь, вошел часовой и направился к Педро, оставив дверь открытой.

Но я не клюнул на их удочку! Я прыгнул на часового и дал ему правой такой удар в челюсть, от которого даже торпедный катер раскололся бы пополам. Он упал, а я нагнулся и отстегнул от его ремня кобуру.

Педро вытаращенными глазами смотрел на меня.

— Сеньор, — начал он, — сеньор…

— Ну ты, заткнись, подонок, — сказал я ему. — Ты думаешь, я поверил твоим волшебным сказкам, которые ты рассказал мне на сон грядущий о том, как я уйду отсюда? Ты хотел разыграть со мной тот же номер, что и с Лэрьятом? Только у тебя ничего не выйдет на сей раз!