Поймите меня правильно - [13]

Я следил за ней, как кошка за мышью. По-моему, веки у нее слегка дрогнули.

— Так вот, — продолжал я, — поскольку в настоящее время техасским копам известно все о том, что здесь происходит и где я нахожусь, я думаю, что мы с вами можем откровенно поговорить.

Она встает, идет к буфету и возвращается оттуда с пачкой сигарет. Потом подает мне сигарету, дает прикурить, закуривает сама и возвращается на свое место.

— Сеньор Хеллуп, — говорит она спокойно. — Поверьте мне, ваши слова являются для меня загадкой. Я ничего не понимаю, о чем вы говорите.

— Не понимаете? — спросил я. — С какого времени вы знаете Домингуэса?

Она пожала плечами.

— Я познакомилась с ним не очень давно. Очевидно, вы сами могли убедиться, что Педро — дикарь. Он всегда берет то, что хочет, и редко спрашивает на это разрешение у кого бы то ни было.

Я встретила его месяца три назад и с тех пор пыталась два или три раза порвать… ну, скажем, наши дружеские отношения. Но на это он не соглашается.

К тому же Педро очень мало волнует, если ему придется ответить еще за один маленький проступок вроде моей внезапной смерти, которая произойдет в случае, если я не соглашусь выполнить его волю.

Я кивнул. Может быть, она говорит правду. Может быть, именно так и обстоят дела.

— Да, — сказал я. — Надо полагать, его так же мало взволнует, если кто-нибудь вдруг пристрелит и меня. Да, Фернанда?

Она пожала плечами.

— Если вы действительно телеграфировали в Техас, тогда вам не угрожает никакая опасность. Я думаю, Педро не будет таким дураком, чтобы нарываться на неприятности крупного масштаба.

Она откинулась на спинку кресла, закинула руки за голову и смотрит на меня. Я уже неоднократно пытался объяснить вам, ребята, что сексаппил Фернанды на самом высшем уровне, и когда она так сидела и смотрела на меня широко открытыми глазами, она напомнила мне одну девчонку из одного местечка, где мне пришлось побывать как-то по делу.

Я подумал: может быть, эта Фернанда не такая уж плохая женщина и согласится помочь мне в работе. В конце концов должен же я хоть кому-нибудь доверять здесь, потому что пока я только тем и занимаюсь, что делаю круги, пытаясь поймать сам себя.

Она встает, подходит ко мне и берет пустой стакан. При этом она так близко нагнулась, что до меня донесся аромат ее духов. И должен вам сказать, это еще тот аромат! Знаете, такой тонкий, вызывающий истому. Им пользуются умные бабенки, чтобы вызвать у вас желание схватить их в объятия… Но к чему эти разговоры сейчас? Может быть, вы сами когда-нибудь испытывали подобные же чувства.

Она подошла к буфету и налила мне еще стакан. Я встал и сел на ручку ее кресла, пристально глядя ей в глаза.

— Слушайте, Фернанда, — сказал я. — Понимаете ли, я попал тут в одну историю и мне нужна чья-нибудь помощь, я должен кому-то довериться, и вот я выбрал вас для этой цели, но только поймите меня правильно, бэби, не вздумайте вбить себе в очаровательную головку мысль, что вам удастся обмануть меня, потому что даже если по вашей милости меня убьют, все равно к вам из могилы будет являться Лемми Коушн и бить вас по самым больным местам. Понимаете?

Она поставила на столик свой стакан, глаза у нее буквально выкатились на лоб.

— Святая Мадонна, — прошептала она, — Лемми Коушн… Она судорожно глотнула. Я улыбнулся ей.

— Да. Разве вы что-нибудь слышали обо мне? Она кивнула.

— Сеньор, — сказала она. — Год назад я была в Эрмосильо. Я там пела в кафе и много слышала о вас. Мне рассказывали о деле Мадрале. Рассказывали, как вы убили Гуарчо, как вы провезли через пустыню Нансена, через его собственную страну, на глазах его соотечественников, и никто ничего не заметил.

Я тогда сказала себе: если святые будут жалостливы ко мне, я обязательно когда-нибудь встречусь с таким человеком, как вы. И вот теперь вы здесь, в моей комнате, курите мои сигареты и собираетесь выпить виски, которое я с гордостью вам налила. Мадонна, что за мужчина!

Я молчал. И какого черта я мог ей сказать? Если бы я знал, как начать, я бы уже давно что-нибудь брякнул.

Она подошла ко мне, поставила на столик вино, потом сделала шаг назад и церемонно поклонилась мне, как будто я сиамский король или еще что-нибудь в этом роде.

Потом нежным голосом пролепетала ту чертовщину, какую они всегда брешут вам здесь, в Мексике, если вы, придете в их дом.

— Сеньор Коушн, — сказала она, — этот дом ваш и все, что в нем, тоже ваше.

Она смотрит мне прямо в глаза, стоит от меня на расстоянии полшага. И не знаю, как это случилось, прежде чем я успел что-нибудь сообразить, эта дамочка оказалась у меня в объятиях, и я целовал ее как герой кинокартины в любовной сцене, когда ему сказали, что репетиция окончена и съемки начались.

В то же время внутренний голос твердил мне, чтобы я не очень-то увлекался этим делом, а был начеку, хотя это не так-то легко, когда у тебя полна охапка такой очаровательной женщины.

Потом она слегка вскрикнула и попыталась вырваться. Я понял, в чем дело. Она наткнулась на мой люгер, который я спрятал за пазухой. Я вытащил его и положил на столик рядом со стаканами.

— О'кей, Фернанда, — сказал я. — Все это очень мило, и, может быть, когда мы закончим наши деловые переговоры, мы опять вернемся к этому чудесному занятию, а пока садись-ка на этот стул и слушай меня внимательно.