Поймай меня, если сможешь - [8]

Я вовсе не собирался злоупотреблять их гостеприимством, горя желанием оперативно срубить бабок и покинуть Нью-Йорк, хотя на тот момент не имел ни малейшего представления, куда хочу податься и чем заняться.

Но чёткая цель у меня имелась. Я собирался добиться успеха в какой-нибудь области — взобраться на вершину какого-либо пика. А уж оказавшись наверху, я никому и ничему не позволил бы спихнуть себя вниз. Повторять ошибки отца я отнюдь не намеревался и имел на этот счёт самую твёрдую решимость.

Впрочем, очень скоро выяснилось, что Большое Яблоко вовсе не так уж лакомо даже для своего родного сына. Работу я нашёл без труда. У отца мне довелось поработать складским клерком и курьером, набравшись опыта работы в магазине дорогих канцтоваров. Начал я с обращений в большие канцелярские фирмы, подавая себя в правильном свете. Мне всего шестнадцать, говорил я, и школу я бросил, но зато знаю толк в канцелярском бизнесе. Менеджер третьей из выбранных мною фирм нанял меня за полтора доллара в час, а я был достаточно наивен, чтобы счесть такую оплату достойной.

Мои иллюзии рассеялись через неделю. Я понял, что на 60 долларов в неделю в Нью-Йорке не проживу, даже остановившись в самой зачуханной гостинице и питаясь исключительно в дешёвых забегаловках. Но, что куда хуже, в любовных играх я был низведён до роли зрителя, и зрителя с галёрки. В глазах девушек, встреченных мной к тому времени, прогулка по Центральному парку и хот-дог из тележки уличного торговца никак не тянули на романтический вечер. Да и меня самого подобное времяпрепровождение отнюдь не очаровывало, а от хот-догов у меня разыгрывалась изжога.

Разобравшись в ситуации, я пришёл к выводу: платят мне гроши не потому, что я не закончил школу, а потому, что мне всего шестнадцать. Мальчик попросту не заслуживает мужской зарплаты.

Так я за одну ночь состарился на десять лет. Люди — особенно женщины — всегда очень удивлялись, узнавая, что я ещё подросток. И я решил, что раз уж выгляжу старше, то вполне могу и быть старше. В школе я поднаторел в рисовании и черчении и весьма недурно и творчески поработал, меняя в правах год рождения с 1948-го на 1938-й. И отправился изучать рынок рабочей силы уже как двадцатишестилетний мужчина с незаконченным школьным образованием и доказательством своего возраста в бумажнике.

И обнаружил, что тарифные ставки для людей без диплома высшей школы удивили бы творцов Акта о Минимальной Заработной Плате. Мой новый возраст никто сомнению не подвергал, но лучшее из полученных мной предложений составило 2 доллара 75 центов в час в качестве грузчика-помощника водителя. Некоторые потенциальные работодатели напрямую заявляли, что зарплату определяет не возраст сотрудника, а его образование. Чем более он образован, тем больше ему платят. Я же с горечью заключил, что человек без диплома смахивает на колченогого и хромого волка на воле. Выжить он сможет, но будет вынужден довольствоваться милостями природы. Лишь много позже я сообразил, что диплом, как и дату рождения, подделать не так уж и трудно.

Выжить на 110 долларов в неделю я бы мог, но прожить на такую малость не сумел бы. Слишком уж страстно и преданно я был увлечён женским полом, а всякий завсегдатай бегов поведает вам, что самый верный способ проиграться дотла — это ставить на молодых кобыл. А все девушки, с которыми я крутил романы, были резвыми и молодыми кобылками, ставки на которых обходились мне в круглые суммы.

И когда мне не хватало денег на развлечения, я стал выписывать чеки на свой двухсотдолларовый счёт.

Этот резерв транжирить мне не хотелось, и я старался быть экономным: списывал всего долларов по десять, от силы по двадцать, поначалу проводя все платежи в филиале Chase Manhattan банка. Потом узнал, что магазины, отели, супермаркеты и прочие торговые предприятия тоже обналичивают чеки при условии, что сумма не слишком велика, а клиент предоставляет надёжное удостоверение личности. Как оказалось, мои подкорректированные права — вполне надёжное удостоверение личности, и когда мне требовалось обналичить чек на 20–25 долларов, я стал наведываться в ближайший отель или универмаг. Никаких вопросов мне никто не задавал, никто не справлялся в банке, действителен ли счёт; я попросту предъявлял свои усовершенствованные права вместе с чеком, и мне возвращали их уже с наличными.

Всё было просто, слишком уж просто и банально. Не прошло и недели, как я понял, что перерасходовал счёт, и мои чеки цента ломаного не стоят, но продолжал их выписывать, когда не хватало денег на оплату счёта или требовалось профинансировать шикарный ужин с какой-нибудь очаровашкой. Поскольку зарплаты всегда не хватало, а красивых цыпочек в Нью-Йорке обнаружилось больше, чем на птицефабрике, вскорости я выписывал по два-три чека в день.

Свои действия я оправдывал тем, что папа позаботится о покрытии перерасхода. Или утихомиривал угрызения совести обезболивающим всякого мошенника: раз уж люди настолько глупы, что обналичивают чек, не проверяя его надёжности, то заслуживают, чтобы их надули.

А ещё утешал себя тем, что я несовершеннолетний. Даже если я попадусь, наказание вряд ли будет суровым, учитывая мягкость нью-йоркского кодекса для несовершеннолетних и снисходительность судов города к малолеткам. А поскольку перед судом я предстану впервые, меня даже могут отдать родителям на поруки — наверное, даже возмещения убытков не потребуют.