Поймать ваххабита - [9]

Через пятнадцать минут довольный Черепанов сидел в номере и отставив в сторону портфель разбирал свою сумку, готовясь к визиту в управление кадров округа.

— С-с-суки-и! — возопил он, — всё-таки наблевали в сумку, а я то думаю, что так воняет, прямо в пакет с трусами, ну, мля, попутчики, ну лётчики, а еще старшие офицеры.

В глубокой печали Черепанов замочил облёванные трусы в тазике, который ему презентовала дежурная по этажу, наскоро привёл в себя в порядок. В полдевятого при полном параде Вова стоял в бюро пропусков штаба округа.

Хотя Черепанов — сущий разложенец в морально-бытовом плане, и любит навешать лапши на уши — свою кадровую работу он знает отменно. Благодаря многочисленным связям, подаркам и каким-то хитрым махинациям Вова все наградные сдал уже до обеда. Кое-что исправил. Кому-то что-то «поставил». Осталось только договорится, чтобы наградные попали на подпись командующему вне очереди и проконтролировать их отправку в Москву. Для кого-то эта задача заняла бы несколько дней, а то и недель. Для Черепанова — дело нескольких часов. Помощник Командующего (адъютант) наскоро переговорил с Вовой, ласково потрепал того за щёчку и, закинув в сейф пакет с чем-то очень интересным и дефицитным, пообещал, что завтра всё будет подписано.

«Педрила!», — подумал Вова, выходя из кабинета. Основные дела сделаны, завтра только дождаться звонка, да самому отзвониться в наградной отдел Главного Управления, чтобы встречали документы. Теперь можно и отоспаться от бессонной ночи, проведенной в поезде.

Черепанов по прибытию в гостиницу заговорщицки подмигнул новой администраторше и попытался «разгладить брови языком».

— О, Вова, — возбуждённо прошептала администраторша, — ты неотразим, а сережки, которые ты привез, просто прелесть!

— Май нейм из Ваха, — гордо и загадочно ответил Черепанов.

— Ой, Вахочка, прости, зайка, забыла, приходи на кухню на третьем, там соляночка только сварилась, пообедаем.

— Какой же гарный полевой командир не любит солянки, — ответил Вова, — у меня там еще коньячок есть… Как уважаемая мной администрация отнесется к тому если?..

— Отлично, щас звякну, чтобы лимончиков порезали, давай, Вахунечка, переодевайся, ждём тебя…

Вскоре Черепанов весьма вкусно отобедал на халяву, пофлиртовал с женским коллективом гостиницы и убыл к себе в номер. Коньячная доза давала о себе знать — неумолимо хотелось спать.

В номере Вова разделся до трусов и вышел на балкон покурить. Ласковое летнее солнце пригревало, птички щебетали и Черепанов, сделав пару затяжек, стоя заснул и чуть не вывалился с балкона.

— Ой, ну ево нах… — сказал Вова и бросив бычок вниз отправился спать.

Тлеющий бычок, тихо планируя, приземлился в фуражку генерала-комдива, жившего этажом ниже. У молодого генерала после выволочки в штабе округа обильно вспотела лысина, и фуражка требовала добросовестной просушки.

Генерал в это время сидел на унитазе и о чем-то тихо горевал. Грусть его сменилась каким-то нехорошим предчувствием. Генерал-майор втянул ноздрями воздух.

— Не, это не я, чем-то горелым пахнет, — резюмировал он, проанализировав состояние окружающей атмосферы.

— Тваю-ю-ю мать, я горю! — заорал он, выскакивая в комнату, — Я же два дня в этом году был в Моздоке, это боевики на меня покушение устраивают..

Генерал заметался по номеру в панике, забежал адъютант — суровый и немногословный прапорщик — и попытался своим телом закрыть комдива. Прибежала горничная и дежурная по этажу. Причину возгорания выяснили быстро. Прекрасная шитая фуражка была безнадёжно испорчена.

— Я найду, кто это сделал и месть моя будет страшна, это полюбому или боевики или конкурент — соседний комдив — он всегда завидовал моему опрятному и молодцеватому внешнему виду, — горевал комдив, — прапорщик, давай мне нашего контрразведчика на связь.

Дежурная и горничная, осмотрев фуражку, быстренько смекнули, что к чему, но о своих выводах докладывать не стали. В результате этого весь персонал гостиницы через пять минут знал, что фуражку генералу спалил никто иной, как майор Черепанов, он же — Ваха Черепаев. Докладывать никому не стали, решили, что у Вовы какое-то секретное задание по уничтожению генеральских головных уборов. Дивизионный контрразведчик, узнав о происшествии, тут же начал «рыть», и обнаружил недостачу на складе ГСМ. Начальник склада ГСМ сознался во всём и воизбежание заведения уголовного дела обещал в кратчайшие сроки всё восстановить, в том числе и фуражку.

А виновник происшествия в это время сладостно дремал, и ему снился сон о том, как его вызывают в Кремль и награждают чем-то феерически почётным.

Ближе к вечеру Вова проснулся и позёвывая поплелся к дежурной по этажу выпить кофе и напросится на халявный ужин. Тут он и узнал о своей «попытке ликвидировать» командира дивизии. Черепанов, немного поразмыслив, сделал загадочно-непрошибаемый вид. Дежурная тут же пришла к выводу, что майор спецназа не так-то прост и до следующего покушения на генерала осталось совсем недолго ждать. На самом деле Ваха-Вова ничего абсолютно не понял. А так как не понял, то и осознавать свой поступок и терзаться муками совести не собирался. Дежурная, предчувствуя нескучный вечер, пригласила майора на ужин, намереваясь вытянуть что-нибудь интересное, заодно посудачить о ценах на золотишко в Чеченской Республике. Вова выпросил стирального порошка и удалился к себе в номер, намереваясь всё-таки отстирать испохабленные пьяными лётчиками трусы. Так как Вова был истинным спецназером, то стирку он начал, естественно, с перекура. На балкон ему было лень выходить, и он перекурил в совмещенном санузле. Прапорщик, адъютант генерала, теперь постоянно находившийся при шефе, унюхал дым и усилил бдительность, надев на всякий случай на себя бронежилет, который всегда возил с собой с тех пор, когда съездил с генералом в Моздок.