Пойди туда — не знаю куда - [14]
— Куды, на тот свет, что ли?
— Не знаю, не разобрала.
— Господи Сусе Христе!.. В церкву тебе, девка, сходить надо: покаяться, свечечку поставить…
— Какую еще свечечку, кому? — почему-то вдруг испугалась Василиса.
— Ему, покойничку…
— А если… если он жив?
— О Господи, Господи, Господи!..
Через два дня на тридцатом километре Средне-Выборгского шоссе Василисину «копейку» остановила невысокая женщина в черном демисезонном пальто и простеньком берете. В руках у незнакомки была большая дорожная сумка.
— В город не подбросите? — спросила она.
— Садитесь, — сказала Василиса. — А сумку давайте-ка в багажник. — (На заднем сиденье у нее лежали книги.)
Матерчатая торба оказалась немыслимо тяжелой.
— Ого! — уважительно покачала головой хозяйка вишневого «жигуленка». — Что это у вас там, оружие?
— Еда. Консервы всякие, варенье. — Голос у женщины был глуховатый, тревожно знакомый Василисе. — Их там плохо кормят…
— Где, кого?
— Ребят наших в Чечне. Сын у меня там. — Она вздохнула. — Пропал он без вести в декабре. Вот еду искать, спасать его…
— Искать… спасать… — побелевшими губами повторила садившаяся за руль Василиса.
Солдатскую мать она довезла до аэропорта.
— И никого на свете не слушайте, — сказала ей на прощанье женщина с бездонными, как звездная ночь, глазами. — У нас в комитете сколько таких случаев было: по году и больше — ни слуху, ни весточки. Ехали, находили, домой забирали. А твой Царевич жив! Слышишь, что я тебе сказала: жив и ждет тебя!..
— Жив… и ждет… — как зачарованная, прошептала Василиса, обнимая женщину в черном пальто, неведомо откуда взявшуюся на пустынном шоссе попутчицу, которая за полтора часа дороги вдруг стала ей ближе и роднее собственной матери.
Та Василиса, которую я увидел в воскресенье, 12 мая, около трех часов дня, в ДК Крупской, была уже совсем другой, совершенно неизвестной мне дотоле женщиной. Соседку мою по улице в Кирпичном точно подменили. Скрестив руки на груди, передо мной стояла обворожительно-прекрасная высокая медноволосая ведьма с пронзительно-зелеными глазищами и гипнотической родинкой в низком вырезе исландского свитера.
— Любовь Ивановна, да как же вы похорошели! — помимо воли вырвалось у меня.
О, если б я знал!..
Словно очнувшись, Василиса взмигнула зеленющими светофорами, ее полные, не нуждавшиеся в помаде губы дрогнули.
— Ах, это вы!.. Послушайте, мне тут на секундочку отлучиться надо. Покараульте, пожалуйста, мою макулатуру.
И она вдруг исчезла, растаяла в воздухе, как это умела делать, если не ошибаюсь, ее сказочная тезка. Василиса улетучилась, оставив меня, идиота, у стола с целлофанированной дребеденью: триллерами, веллерами, кысями, черепашками-ниндзя, пособиями принудительной приватизации и подробнейшими, с цветными иллюстрациями и схемами, руководствами по рукоблудию…
Так и стоял я при этой печатной продукции, пока не появились два нарочито небритых мордатых молодца, каковые и оказались, на беду мою, хозяевами Василисиного стола.
— А где рыжая? — рассеянно оглядываясь, спросил первый.
— А это… а где, блин, выручка за три дня? — выслушав мой лепет, мрачно осведомился второй.
Василиса так и не появилась…
Не буду рассказывать, когда и каким образом я покинул в тот день «Крупу́». По сию пору мне стыдно и больно даже вспоминать об этом. Уж лучше я расскажу читателю, что случилось в то самое воскресенье 12 мая совсем в другом конце города, на тихой Петровской набережной, куда к одному из подъездов дома № 4 подкатила Василисина «копейка» вишневого цвета, с разными — одна желтая, другая нормальная — фарами.
…Дверь была металлическая, с художественной, в виде свирепого льва с кольцом в зубах, ручкой и тремя замочными скважинами разного калибра и конфигурации. Звонок музыкально дилинькнул, послышался далекий кашель, долгое приближающееся шарканье, затем воцарилась тишина — Василису внимательнейшим образом изучали сквозь глазок. Наконец запоры заскрежетали, дверь приоткрылась, и лысая голова с характерными усами и еще более характерным акцентом, кашлянув в кулак, просипела:
— Тибе каво?
— Надежду Захаровну, — ответила гостья, — мы договаривались.
— Захады.
Надежда Захаровна Царевич, которую, надо заметить, Василиса видела впервые в жизни, оказалась очень даже привлекательной пухлой блондиночкой, с капризно поджатыми губками и с кукольно-голубыми глазками, дополнительно к которым прилагался довольно-таки жесткий, холодный прищур.
— Так вот вы, значит, какая! — не вставая с тахты, сказала она. — Ну что ж, проходите, присаживайтесь…
Огромный, как показалось Василисе, холл с наглухо зашторенными окнами был освещен торшером с оранжевым абажуром. В отделанном изразцами камине металось декоративное пламя.
— Значит, вот вы какая, — с удовлетворением повторила Надежда Захаровна. — Ну что ж, моя мама всегда говорила: у Эдика губа не дура. Чем могу служить?
— Это ваш новый муж? — спросила присевшая на краешек стула Василиса.
— А вам-то, собственно…
— Вы с ним уже расписались? — перебила нервно открывшая и тут же закрывшая сумочку гостья.
— Ах, вот вы о чем!.. Осуждаете?! Ах, мол, какая сучка! — не успела еще просесть могила…
— Могилы нет. Никакой смерти тоже, уверяю вас, не было.
Между криминальным и легальным миром не существовало никаких жестких барьеров, хотя крымские гангстеры и являли впечатляющие образцы беспощадности и беспредела. Многие из них погибли, так и не вкусив прелестей неба в клеточку. В книге обрисованы и другие яркие и неповторимые черты и картины из жизни братвы Крыма за последнее десятилетие.
Ройстон Блэйк работает начальником охраны ночного клуба «Хопперз». Он гоняет на «Капри 2. 8i» и без проблем разгуливает по Мэнджелу, зная, что братва его уважает. Но теперь по городку ходит слух, что Блэйк поступил не по понятиям и вообще сдулся. Даже Сэл об этом прознала. Более того, ему на хвост сели Мантоны, а закончить жизнь в их Мясном Фургоне как-то совсем не катит. Желая показать, что у него еще полно пороха в пороховницах, Блэйк разрабатывает стратегию, которая восстановит его репутацию, дарует внимание женщин и свяжет с чужаком – новым владельцем «Хопперз».
Будни дилера трудны – а порою чреваты и реальными опасностями! Купленная буквально за гроши партия первосортного товара оказывается (кто бы сомневался) КРАДЕНОЙ… притом не абы у каких бандитов, а у злобных скинхедов!Боевики скинов ОЧЕНЬ УБЕДИТЕЛЬНЫ в попытках вернуть украденное – только возвращать-то уже НЕЧЕГО!Когда же в дело впутываются еще и престарелый «крестный отец», чернокожие «братки», хитрые полицейские, роковая красотка и японская якудза, ситуация принимает и вовсе потрясающий оборот!
Джек Райан – симпатичный бродяга, чьи интересы лежат только вне закона. В поисках лучшей жизни он отправляется на Гавайи. Там Джек устраивается на работу в одну строительную организацию, руководит которой Рей Ритчи. Бизнес Ритчи нельзя назвать полностью официальным, так как он возводит свою недвижимость, не обращая внимания на постоянные протесты местных жителей. Понятно, что работа на такого типа не может принести ничего, кроме больших неприятностей, особенно такому шустрому парню, как Джек. И уже скоро правая рука Ритчи, Боб, советует ему убраться с острова подобру-поздорову.
Нелегко быть женой знаменитого писателя. Уж кому-кому, а Татьяне хорошо известно, что слава, награды, деньги, роскошная дача — это одна сторона медали. Но есть и другая: за ее мужем Владимиром Кадышевым идет настоящая охота, и ведут ее настоящие профессионалы. Есть в жизни писателя какая-то жгучая тайна, о которой Татьяна может лишь догадываться. Но одних догадок мало. Ведь Татьяна поневоле втянута в эту игру, где ставки слишком высоки…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«… Звонки посыпались градом, не давая Алле передышки. Звонки навели Аллу на мысль, что, должно быть, эти разноцветные клочки бумаги действительно ценность.Алла достала один из кляссеров, открыла, и… марки не произвели ни малейшего впечатления, разве что каждая была упакована в прозрачный пакетик. А сбоку от пакетика был присобачен какой-то номер. Алла начала ломать голову, что может обозначать этот номер. Цену? Вряд ли. Что же еще? Алла думала, думала и вспомнила, что бывший Третий муж книг не читал, зато читал и перечитывал французский марочный каталог, хотя французского языка не знал.Она отыскала каталог – толстенную желтую книгу, стала листать и обнаружила, что на каждой странице есть фотографии марок, а под ними мелко – столбики цифр.
«… Женино меню было всегда одинаковым – суп гороховый и блинчики с вареньем, чаще всего с вишневым. Еда всегда была баснословно вкусной. У знакомых мужчин Женя проходила под кодовым названием: «Суп с блинчиками». Было еще кое-что, на третье. Желающему остаться на ночь Женя, как в старинном анекдоте, не могла отказать только в двух случаях: когда ее очень об этом просили или когда видела, что человеку очень надо.Раздеваясь, Женя всегда повторяла одно и то же:– Эту идею – суп гороховый и блинчики – я перехватила в Швеции, когда была там в туристической поездке.
Неожиданный оборот принимает жизнь героини — школьной учительницы Веры Бурцевой. Ее отец, видный русский бизнесмен, попадает в аварию, и… управление его компанией берет в свои руки Вера.На основе романа в настоящее время снимается фильм с Верой Глаголевой в главной роли.
Красивая, умная, с настороженным взглядом, всегда готовая к отпору… Такой сделали современную женщину мужчины.