Пойдем ловить чудовище! - [8]
– Чтобы разобраться, что к чему! Посмотреть, какое оно из себя, – вдруг с ним можно договориться? А если нет – то прогнать, – терпеливо объяснила девочка. – У меня и в мыслях не было причинить ему вред. Я думала, что и у тебя тоже…
– Договориться? С чего ты взяла, что получится?
– Мне кажется, что наше чудовище вполне разумное, даже со своими привычками. Оно любит дышать туманом и купаться в лунной дорожке.
– Мало ли что оно любит? – вскинулся мальчик. – Оно со своим дурацким туманом напустило страху на всю бухту. На носу Рождество, а у нас ни писем, ни подарков, все сидят по домам и боятся. И рыбы нам не оставило, ни единой рыбешки. Совести у него нет, вот что!
– Ну и что, что оно бессовестное? Все равно с ним нельзя так поступать! Чудовище живое, не стрелять же в него! – горячо запротестовала Лёля.
– Я… – Петрик потупился. – Я вообще-то даже не думал, что мы будем делать, когда его поймаем. Решил – поймаем, и все.
Мальчик неожиданно вспомнил, как они с папой варили для мамы горячий суп – она подхватила простуду и не могла подняться с постели. Петрик чистил картошку и для шкурок постелил на стол старую газету. На первой странице была фотография: самодовольный усатый охотник стоит, водрузив обутую в сапог ногу на что-то огромное и бесформенное. У этого чего-то были бивни, рога, длинные уши и совершенно остекленевший взгляд. От этой картинки мальчику еще тогда сделалось жутко, и сейчас у него в горле встал комок, а глаза предательски защипало.
– Нет, так нельзя, – сказал он решительно. – Одно дело – поймать его и сказать: пусть ведет себя прилично или катится есть рыбу и напускать туман подальше от нашей бухты. А вот так вот… – Петрик поежился, – из ружья – это со-овсем другое.
– К тому же, – продолжала Лёля. – Если охотник с ним не справится – ведь такое вполне может случиться – чудовище совсем рассвирепеет и тогда уж точно не оставит нашу бухту в покое.
– Но что же мы можем поделать? Карты-то у нас больше нет.
– Нам просто необходимо что-то придумать! Погоди-ка… – Лёля вытерла слезы, и уголки ее губ поползли вверх: – Кажется, я знаю, как быть. Раз этот Лео Хвастовский так любит кексы, значит, будут ему кексы!
Она посмотрела в сторону «Румяной булки».
– Я что-то никак не пойму… – Петрик уставился на кофейню и почесал затылок.
– Объясню позже! – отрезала Лёля. – А сейчас мне нужно, чтобы ты сбегал домой и кое-что принес. Встретимся у гостиницы!
Глава 5
Чем опасны свежие кексы
Никогда, слышите? Никогда не разговаривайте с незнакомцами. Особенно если у них в руках – ассорти из свежайших кексов. И будьте осторожны с раскрытыми окнами – в них всегда может залететь очень коварная чайка.
Всемирно известный охотник на чудищ, заложив руки за спину, мерил шагами небольшую светлую комнату. Окно было распахнуто настежь, и со стороны моря доносился шум волн и крики чаек. На столе в беспорядке лежало несколько книг, газетные вырезки с фотографиями самого Лео Хвастовского, компас и развернутая карта. Охотник то и дело останавливался, бросал взгляд на стол, крутил усы кончиками пальцев и снова принимался ходить из стороны в сторону. «Бедный малыш Лео! У него опять ничего не получилось!» – зазвучал в его голове знакомый голос. Кажется, он принадлежал Вацлаву. Или Янушу. Или Матиасу. Если у тебя восемь братьев, не так-то легко запомнить, кто из них что и когда говорил. Охотник тряхнул головой, отгоняя неприятные мысли. Но не успел он сделать и двух шагов, как снова услышал: «Лео-плаксео! Чего развесил сопли? Не расстраивайся, когда-нибудь я, так уж и быть, возьму тебя к себе – мыть полы. Раз ты ничего другого делать не умеешь…» Лицо Хвастовского исказила болезненная гримаса. Он был самым младшим в семье и с детства точно знал – все таланты достались его восьмерым братьям, а он сам – просто жалкий, ни на что не способный неудачник. Когда ему было десять, Лео Хвастовский твердо решил, что однажды он всем покажет. Его слава прогремит на весь мир, и вот тогда снисходительные ухмылки слетят с физиономий его братьев.
Его размышления прервал громкий стук. Мужчина с досадой посмотрел на дверь:
– Кого это принесло?! Я же просил меня не беспокоить! – рявкнул он.
На пороге переминался с ноги на ногу мальчишка лет десяти в нелепой полосатой шапке, натянутой до самых бровей. Мешковатая куртка и подвернутые штаны с заплатками на коленях придавали ему глупый и неряшливый вид. Бледное лицо с вздернутым носом и большими глазами показалось охотнику смутно знакомым. В руках у мальчика была большая белая коробка с нарисованным на ней кренделем, из нее доносились запахи шоколада, лимонной цедры и пряностей.
– Я из «Румяной булки», – пропищал мальчишка и шмыгнул носом. – Меня прислали… Мы хотим в честь вашего приезда… это… угостить вас фирменным ассорти из наших свежайших кексов. Испекли специально для вас. Ага! За счет заведения.
Он протянул угощение охотнику. Тот с недоверием посмотрел на мальчишку и осторожно заглянул в коробку, чтобы удостовериться, что там действительно кексы.
– Хм… Что ж, я привык к более пышным приветствиям, но что с вас взять? Провинция и глухомань! Так уж и быть, я приму этот скромный знак внимания.
