Пояс жизни - [15]

— Да будет свет, — сказал Дерюгин и, подойдя к окну, обухом топора вышиб доски.

И тогда все увидели, что посреди комнаты, между неплотно сбитыми досками пола торчит тонкий, но высокий бледный росток с едва наметившимися листочками. Ни ветер, ни солнце не касались его зеленовато-водянистого стебля, и, защищенный от непогоды и зноя, он тянулся вверх, к низкому потолку. Никто не мог определить, что это за растение. Но все, не сговариваясь, обходили росток, стараясь не задеть его. Однако когда открыли окна и двери и горячий ромб солнечного света наполз на растеньице, оно само сникло, опустилось на доски, словно сразу застуженное сквозняком и обожженное солнцем. И тогда Светлана, взявшаяся наводить порядок, вымела растеньице вместе с мусором.

За пределами дома командовал Травин. Под его руководством Дерюгин и Виктор подыскивали и подгоняли к окнам рамы, вставляли стекла, латали крышу. К середине дня, к тому времени, когда подошел караван с грузом, Светлана обмела паутину по углам, вымыла пол и топчаны, и комната приобрела жилой вид.

Вечером на поляне горел огромный костер. Жарко пылали сухие трескучие стволы кедров, бесшумно скрещивались над ними раскаленные клинки пламени, и темень, потеснившаяся во все стороны, уплотнилась настолько, что перестала быть прозрачной и отбрасывала обратно желтоватый свет костра… Все лежали тихо и смотрели на огонь так пристально, словно хотели прочитать переменчивые огненные письмена, уловить их смысл…

Утром весь отряд отправился осматривать старые выработки: когда-то на сопке добывали жильное золото. На местонахождение выработок указывали отвалы коричневато-серого грунта и надземные постройки из прогнивших досок, козырьком прикрывавшие вход от возможных обвалов. Штольни врезались в глубь сопки довольно далеко, и некоторые из них имели боковые ответвления — штреки. Травин долго лазал с карманным фонарем вдоль льдистых искрящихся стен и в конце концов заключил:

— Жила, конечно, не выработана. Попробуем покопаться. Быть может, получится что-нибудь интересное. А полезно будет наверняка!

Потом все поднялись на сопку. На склоне ее Травин вбил кол и от кола прочертил поперечную линию.

— Запомни это место, — сказал Травин одному из юношей, Линькову. — Здесь будем рыть магистральную канаву, чтобы выяснить, не залегает ли жила у поверхности. Потребуется твое участие.

— Какое участие? — настороженно спросил Линьков. — Я не канаву копать сюда ехал…

Левая бровь Травина медленно поползла вверх. Виктор успел подметить, что это плохой признак.

— Хорошо. Вместо Линькова останется Строганов. Есть возражения?

— Нет возражений, — ответил Виктор.

Травин еще в Шагонаре созвонился с директором совхоза, расположенного в предгорьях, рассказал ему о воспитательных задачах экспедиции и попросил помощи — нужны были люди, умеющие выполнять разную, подчас тяжелую работу. Добровольцы нашлись сразу же: один из ветеринаров совхоза тувинец Таклама и молодой селекционер Паир намеревались провести отпуск в родном селении, неподалеку от рудника. Они и вызвались.

Около двенадцати часов Таклама и Паир приехали на лошадях на рудник и представились Травину. Втроем они ушли в комнату и через некоторое время вышли оттуда веселые и довольные, словно обсуждали нечто очень забавное.

— Где он? — спросил у Травина Паир.

Травин молча кивнул на Виктора. Тувинцы засмеялись, а Травин во всеуслышание объявил, что нанял двух рабочих рыть магистральную канаву.

— Через час мы уходим с рудника, — сказал он растерявшемуся Виктору. — Будешь хозяйничать тут. Завтра рабочие начнут копать канаву, и ты помогай им, работай первую половину дня. Кроме того, ты обязан следить, чтобы канава была заданной глубины и ширины, а если рабочим потребуются продукты — до города все-таки далеко, — выдашь им. Так что ты у меня и за прораба, и за землекопа, и за кладовщика остаешься.

— Один остаюсь? — переспросил Виктор.

— Ну что значит один? — слегка шевельнув левой бровью, удивился Травин. — С рабочими. Правда, они живут километрах в трех отсюда, но скучать тебе не придется…

Грустно смотреть, как готовится сняться со стоянки караван, и сознавать, что ты не уйдешь вместе с ним. Еще грустнее следить за уходящим караваном, когда всадники один за другим скрываются в тайге, и вот уже последний из них исчез за сомкнувшимся строем деревьев. Некоторое время еще слышатся голоса людей, позвякивание уздечек и стремян, всхрапывание лошадей, но потом и эти звуки затихают, и ничто уже не напоминает об ушедших.

Виктор прошел через оба эти испытания. Правда, на прощание Травин крепко пожал ему руку и пожелал успеха. И Светлана улыбнулась понимающей улыбкой; уже тронув коня, она оглянулась, помахала рукой.

Виктор все-таки предпочел бы уйти вместе с караваном. И почему вместо Линькова оставили его, а не Дерюгина? Почему он должен выполнять самые неприятные задания, не имеющие никакого отношения к его цели в жизни, к космическим путешествиям?.. А почему самые неприятные задания по экспедиции должен выполнять вместо него кто-нибудь другой? — впервые в жизни спросил себя Виктор, и вопрос озадачил его. В самом деле, кто-то в экспедиции должен взять это на себя.