Пояс Койпера - [52]
Я все еще колебался.
— Хорошо!.. По моим понятиям, шоу надо строить вокруг самоубийства в прямом эфире.
— Самоубийства? — не поверил своим ушам Котов.
— Да, именно! Причем решение, накладывать человеку на себя руки или ему будет позволено жить, должны принимать зрители. Голосовать звонками, СМС, через Интернет — это уже дело техники. Важно другое: чтобы сам этот человек верил, будто все всерьез и народ не допустит его смерти. В таком случае каждый из зрителей примерит его судьбу на себя и одновременно выступит в роли судьи. Пятьдесят, сто миллионов присяжных — и никакой театральности, все без дураков. Вплоть до самоубийства, если до него дойдет дело! Такое шоу имело бы колоссальный успех, только власти его запретят…
— Власти? — еще раз переспросил Котов. — Какие власти?.. Ах, власти! Ну, с этим проблем не будет! — Посмотрел на меня с нескрываемым восторгом. — Да!.. Говорил Феликс, что ваши способности феноменальны, но я и подумать не мог, что настолько! — Коротко задумался. — Значит, предлагаете вести подсчет голосов в прямом эфире, и если, не дай Бог…
Я кивнул.
— Успех будет зависеть исключительно от достоверности происходящего! С первой секунды и до последней. С момента, когда появится информация в прессе и до нажатия на курок пистолета или на ручку гильотины. Шоу встряхнет страну, поставит ее на уши, вызовет невиданный резонанс в мире. Смерть-лайв во все времена была самым интригующим зрелищем. Бои гладиаторов, сожжение инквизицией еретиков, а тут еще и чувство власти над себе подобным! Очень сладкое чувство, от которого у человека сносит крышу. — Потушил сигарету в услужливо поданной Котовым пепельнице. — Получится эффектно, боюсь только, ничего из этого не выйдет…
— А вы не бойтесь! — улыбнулся Эдуард Владимирович. — Разрешение и поиск денег для финансирования шоу я беру на себя! С моим знанием властных структур и умением мотивировать людей, проблем не будет.
Замолчал, упиваясь ощущением собственного могущества. Посмотрел на меня внимательно, но с улыбочкой, которую иначе как иезуитской назвать было трудно. Глаза-вишенки заблестели.
— Скажите, Сергей, а вы лично уверены, что народ не допустит смерти невиновного?
Не стану утверждать, что о доставшемся мне народе я высокого мнения, но в его человеческих качествах сомнений никогда не испытывал. Так бы ему и ответил, если бы не поперхнулся и не начал хватать ртом воздух.
Котову мой ответ и не был нужен.
— Вам ведь не понравилось, когда я отозвался о нем, как о стаде, правда? Это читалось на вашем лице. Ну так будьте же последовательным и докажите, что я ошибался! Ваше участие в роли героя придуманного вами шоу будет не только символично, но и придаст ему в глазах людей дополнительную привлекательность. Болтунов, жонглирующих благородными лозунгами, у нас пруд пруди, а тут нашелся человек, готовый постоять за свои убеждения ценой собственной жизни! Войдете в историю, прославитесь. Деньги, обожание женщин, напишете книгу, она станет бестселлером… И потом, — склонился ко мне и продолжил только что не шепотом, — ваше сотрудничество с нами лучшая гарантия того, что с Анечкой ничего не случится… — Хлопнул меня дружески ладонью по колену и поднялся на ноги. — Вот и славненько!
Подошел к длинному заседательскому столу и взял лежавшую на нем папку.
— А теперь извините, меня ждут! — Направился стремительной походкой к двери. — Знающие люди говорят: надо быстрее идти к цели, чтобы успеть вернуться обратно…
Я поневоле должен был за ним последовать. Увлекая меня за собой, Эдуард Владимирович вышел в приемную и уже там пожал мне руку.
— Рад, что мы договорились! О решении своем не пожалеете, а еще будете благодарить. В ближайшее время с вам свяжутся.
И, задержавшись на секунду, дал секретарше указание:
— Вызовите дежурную машину, не тащиться же нашему гостю по жаре!
Все про меня знал, гад, даже то, что я явился на встречу пешком. Но пользоваться машиной отказался.
10
Из монументального дома без вывески я вышел в глубокой задумчивости. Завернул за угол и побрел тихим переулком куда глаза глядят. Мимо тянувшегося по его сторонам квартала, производившего впечатление запущенности, к затянутому зеленой строительной сеткой зданию. Здание это, предназначенное для капитального ремонта, видел еще из кабинета Котова. Шел, глядя себе под ноги, подальше от оживленных улиц центра города. Было о чем подумать!
Получалось, что Анька права: достаточно сделать один неверный шаг, и он потянет за собой вереницу событий, способных испоганить твою жизнь. Не успеешь и глазом моргнуть, как понесет по кочкам так, что костей не соберешь. И шаг этот, судя по всему, я сделал, но последствия его в полной мере оценить не мог. Если то, что Котов назвал договоренностью, виделось мне расплывчато, то фигура Феликса обрела новые черты. Говорят, муж и жена — одна сатана, хотя, прожив вместе долгие годы, многие имеют друг о друге весьма смутные представления. О друзьях этого, конечно, не скажешь, только и нас с Филом многое объединяло. Я знал его едва ли не всю сознательную жизнь, а выходило, что не знаю совсем. Достаточно было ему выпасть на время из сферы моего внимания, как… Что — как? Да ничего! Разве он обязан согласовывать со мной свою жизнь? Если это меня обижает, то на обиженных, говорили в детстве, воду возят. Всячески нас с Нюськой поддерживал, а в трудный момент пригрел на своей широкой, покрывшейся жирком груди. Кем был бы я без него? Журналистишкой на подхвате, актеришкой без ангажемента в театре российского абсурда? Не мне его критиковать, не мне осуждать…
Николай Дежнев (Попов) — выдающийся современный писатель. Российские критики часто сравнивают его с Михаилом Булгаковым, зарубежные — с Кастанедой или Маркесом. И это неслучайно: реальность в его произведениях часто граничит с философией и мистикой.«Принцип неопределенности» — третья книга трилогии (первая — роман «В концертном исполнении», издавался в России, США, Франции, Германии, Испании, Голландии, Норвегии, Бразилии, Израиле и Сербии, вторая — роман «Год бродячей собаки», изданный в России). В них рассказывается о судьбах трех молодых людей, каждый из которых идет своей дорогой.В романе «Принцип неопределенности», как и в двух других, автор предлагает свою собственную концепцию устройства мира.
Рассказ опубликован в книге «Игра в слова», издательство Время 2005 г., в авторском сборник в серии «Библиотека Огонька», 2008 г.
Николай Дежнев — выдающийся современный писатель. Российские критики часто сравнивают его с Михаилом Булгаковым, зарубежные — с Кастанедой или Маркесом. И это неслучайно: реальность в его произведениях граничит с философией и мистикой. «Дорога на Мачу-Пикчу» — глубокий роман о ценностях жизни человека, реалистическое, полное юмора и фантазии повествование о его внутреннем мире, о путешествии на границу двух миров. «Мачу-Пикчу» — это символ, поразивший воображение ребенка, поверившего, что, как бы трудно ему ни пришлось, есть такое место на Земле, где можно быть самим собой и обрести счастье…
Главный герой — самый обыкновенный человек, но так уж вышло, что именно на него указал Маятник Всемирного Времени, а когда происходит ТАКОЕ, то себе ты уже не принадлежишь — слишком многое начинает зависеть от каждого твоего шага и лишь опыт предшествующих жизней может помочь не оступиться.
Рассказ опубликован в журнале «Лепта» за июнь 1992 г, в книге «Прогулки под зонтиком», издательство АСТ 2002 г., в книге «Игра в слова», издательство Время 2005 г., в авторском сборник в серии «Библиотека Огонька», 2008 г.
История подростка Ромы, который ходит в обычную школу, живет, кажется, обычной жизнью: прогуливает уроки, забирает младшую сестренку из детского сада, влюбляется в новенькую одноклассницу… Однако у Ромы есть свои большие секреты, о которых никто не должен знать.
Эрик Стоун в 14 лет хладнокровно застрелил собственного отца. Но не стоит поспешно нарекать его монстром и психопатом, потому что у детей всегда есть причины для жестокости, даже если взрослые их не видят или не хотят видеть. У Эрика такая причина тоже была. Это история о «невидимых» детях — жертвах домашнего насилия. О детях, которые чаще всего молчат, потому что большинство из нас не желает слышать. Это история о разбитом детстве, осколки которого невозможно собрать, даже спустя много лет…
Строгая школьная дисциплина, райский остров в постапокалиптическом мире, представления о жизни после смерти, поезд, способный доставить вас в любую точку мира за считанные секунды, вполне безобидный с виду отбеливатель, сборник рассказов теряющей популярность писательницы — на самом деле всё это совсем не то, чем кажется на первый взгляд…
Книга Тимура Бикбулатова «Opus marginum» содержит тексты, дефинируемые как «метафорический нарратив». «Все, что натекстовано в этой сумбурной брошюрке, писалось кусками, рывками, без помарок и обдумывания. На пресс-конференциях в правительстве и научных библиотеках, в алкогольных притонах и наркоклиниках, на художественных вернисажах и в ночных вагонах электричек. Это не сборник и не альбом, это стенограмма стенаний без шумоподавления и корректуры. Чтобы было, чтобы не забыть, не потерять…».
В жизни шестнадцатилетнего Лео Борлока не было ничего интересного, пока он не встретил в школьной столовой новенькую. Девчонка оказалась со странностями. Она называет себя Старгерл, носит причудливые наряды, играет на гавайской гитаре, смеется, когда никто не шутит, танцует без музыки и повсюду таскает в сумке ручную крысу. Лео оказался в безвыходной ситуации – эта необычная девчонка перевернет с ног на голову его ничем не примечательную жизнь и создаст кучу проблем. Конечно же, он не собирался с ней дружить.
У Иззи О`Нилл нет родителей, дорогой одежды, денег на колледж… Зато есть любимая бабушка, двое лучших друзей и непревзойденное чувство юмора. Что еще нужно для счастья? Стать сценаристом! Отправляя свою работу на конкурс молодых писателей, Иззи даже не догадывается, что в скором времени одноклассники превратят ее жизнь в плохое шоу из-за откровенных фотографий, которые сначала разлетятся по школе, а потом и по всей стране. Иззи не сдается: юмор выручает и здесь. Но с каждым днем ситуация усугубляется.