Пояс Койпера - [49]
В приметы я не верю, но тут понял, что встреча с Мишкой была плохим предзнаменованием. Стоял, переминаясь, как двоечник перед доской, не знал, куда девать руки. Все происходило совсем не так, как я себе это представлял.
Поскольку немая сцена затягивалась, Котов взял инициативу на себя. Сказал сухо и где-то даже неприязненно:
— Вы хотели меня видеть!..
Я облизал пересохшие губы. Воздух в кабинете был кондиционированным, но от холодного приема меня бросило в жар. Надо было с чего-то начинать, и я произнес:
— Спасибо, Эдуард Владимирович, что уделили мне время, я вас долго не задержу. — Сказал и понял, что, начав с ходу извиняться, поставил себя в положение просителя. Впрочем, таковым я, по сути, и был. Но, деваться некуда, продолжал: — Дело в том, что… — запнулся. Причем здесь какое-то дело, отвратительная привычка прятать смысл в пустых словах. Разозлился на себя и начал сначала: — Я так понимаю, вы приступили к реализации моей идеи новой рекламной стратегии…
Не спуская с меня глаз, Котов пожевал губами.
— Поскольку я знаю, откуда вы черпаете информацию, остается только согласиться.
И все! Никаких комментариев, только констатация факта. Но оказалось, с выводами я поторопился. После небольшой паузы он почти нехотя добавил:
— Вам хорошо заплатили. Какие-нибудь претензии?..
Я покачал головой.
— Упаси Боже! Но в развернутую вашим агентством сеть… — хотел сказать: попалась, но вовремя остановился, — в нее, в качестве сотрудника, была вовлечена женщина, нарушившая по недоразумению условия контракта…
Котов не дослушал:
— Фамилия?
Придвинул к себе стоявший на краю стола ноутбук и пощелкал клавишами. Я наблюдал, как он бегает глазами по строчкам.
— Да, соглашение с Виктимовой имеется! Она дважды пренебрегла включением телефона во время акции, то есть грубо нарушила его условия. Прошу заметить, время проведения рекламных бесед наши сотрудники выбирают сами, мы им ничего не навязываем. К тому же, как следует из самого факта нашего разговора, она плевать хотела на пункт о конфиденциальности, что в значительной мере ужесточит штрафные санкции.
Котов замолчал, перевел на меня взгляд.
— Все так и есть! — согласился я и сделал попытку улыбнуться. Тщетно, ответной реакции не последовало. Воротило с души, но разговор надо было продолжать. — У меня, Эдуард Владимирович, к вам просьба: не могли бы вы, в порядке исключения, избавить Анну от уплаты штрафа и вообще…
— …от нее отвязаться! — закончил за меня Котов, хотя паузы я не сделал, а значит, времени на это ему не давал. — Нет, не мог! Такие уступки разрушают бизнес. Прежде чем выпустить наших сотрудников в народ, мы проводим с ними занятия. Пойдет слушок, что выполнять контрактные обязательства — извините за тавтологию — не обязательно. Это подорвет дисциплину. Если вы хотите погасить ее задолженность сами, я препятствовать не стану, но в покое мы вашу Виктимову не оставим. Контракт в любом случае придется выполнять, он многолетний, а по его окончании держать язык за зубами. Пока количество работающих на нас людей не достигнет критической массы, раскрытие информации о деятельности агентства крайне нежелательно и будет жестоко преследоваться.
Его суконный, бюрократический язык меня покоробил. По наивности я считал, что Котов сразу же выдвинет мне конкретные условия, только он, похоже, торговаться не собирался.
— Но возможно, я мог бы быть вам чем-то полезен! Сумма, о которой идет речь, совершенно неподъемная…
— Виктимова знала, на что шла! — холодно отрезал Котов. Отъехал на кресле от стола и закинул одну полненькую ногу на другую. Повторил за мной, как если бы взвешивал мои слова: — Полезен?.. Нет, не думаю! Вы ведь не согласитесь принять наравне с другими участие в предложенной вами же кампании?
— Речь о другом! Мои креативные возможности вам известны, если хотите, можете поговорить с Феликсом…
— В этом нет необходимости!
Котов неожиданно улыбнулся, но улыбка ни в малой мере не сделало его похожим на того добряка, что я встретил у Фила. Улыбался он собственным мыслям.
— Вы упомянули креатив, и мне подумалось, что сейчас, пожалуй, мы меньше всего в нем нуждаемся!
Настроение его видимым образом изменилось, ему явно хотелось развить свои представления о предмете. Это была мне на руку. Если удастся сломать лед в отношениях, можно будет попробовать нащупать компромисс или, по крайней мере, ослабить давление. А там, глядишь, уломаю Фила, и он замолвит за нас с Анькой словечко. В другое время это «нас» меня бы удивило, но времени разбираться в уместности применения множественного числа не было. Я уже приготовился поддакивать и соглашаться, но тут, как назло, ожила внутренняя связь, и скрипучий голос секретарши проинформировал:
— Эдуард Владимирович, вы не забыли, вас ждут в администрации президента!
— Спасибо! — нажал кнопку Котов и пробормотал, но так, чтобы я слышал: — Потерпят, не маленькие! — и громче: — На чем я остановился? Так вот, говоря о нежелательности креативного мышления, я имел в виду так называемые народные массы. И ситуация эта характерна не только для России. Во всех развитых странах человека стремятся сделать предсказуемым и собрать о нем максимум информации. Вам, с вашими блестящими аналитическими способностями, не надо объяснять, что речь идет об управлении толпой или, если вы предпочитаете иную терминологию, народом… — Ухмыльнулся, что-то вспомнив. — Он у нас самый независимый в мире, поскольку от него ничего не зависит, и это, что не может не удивлять, его полностью устраивает.
Николай Дежнев (Попов) — выдающийся современный писатель. Российские критики часто сравнивают его с Михаилом Булгаковым, зарубежные — с Кастанедой или Маркесом. И это неслучайно: реальность в его произведениях часто граничит с философией и мистикой.«Принцип неопределенности» — третья книга трилогии (первая — роман «В концертном исполнении», издавался в России, США, Франции, Германии, Испании, Голландии, Норвегии, Бразилии, Израиле и Сербии, вторая — роман «Год бродячей собаки», изданный в России). В них рассказывается о судьбах трех молодых людей, каждый из которых идет своей дорогой.В романе «Принцип неопределенности», как и в двух других, автор предлагает свою собственную концепцию устройства мира.
Рассказ опубликован в книге «Игра в слова», издательство Время 2005 г., в авторском сборник в серии «Библиотека Огонька», 2008 г.
Николай Дежнев — выдающийся современный писатель. Российские критики часто сравнивают его с Михаилом Булгаковым, зарубежные — с Кастанедой или Маркесом. И это неслучайно: реальность в его произведениях граничит с философией и мистикой. «Дорога на Мачу-Пикчу» — глубокий роман о ценностях жизни человека, реалистическое, полное юмора и фантазии повествование о его внутреннем мире, о путешествии на границу двух миров. «Мачу-Пикчу» — это символ, поразивший воображение ребенка, поверившего, что, как бы трудно ему ни пришлось, есть такое место на Земле, где можно быть самим собой и обрести счастье…
Главный герой — самый обыкновенный человек, но так уж вышло, что именно на него указал Маятник Всемирного Времени, а когда происходит ТАКОЕ, то себе ты уже не принадлежишь — слишком многое начинает зависеть от каждого твоего шага и лишь опыт предшествующих жизней может помочь не оступиться.
Рассказ опубликован в журнале «Лепта» за июнь 1992 г, в книге «Прогулки под зонтиком», издательство АСТ 2002 г., в книге «Игра в слова», издательство Время 2005 г., в авторском сборник в серии «Библиотека Огонька», 2008 г.
В книгу вошли небольшие рассказы и сказки в жанре магического реализма. Мистика, тайны, странные существа и говорящие животные, а также смерть, которая не конец, а начало — все это вы найдете здесь.
Строгая школьная дисциплина, райский остров в постапокалиптическом мире, представления о жизни после смерти, поезд, способный доставить вас в любую точку мира за считанные секунды, вполне безобидный с виду отбеливатель, сборник рассказов теряющей популярность писательницы — на самом деле всё это совсем не то, чем кажется на первый взгляд…
Книга Тимура Бикбулатова «Opus marginum» содержит тексты, дефинируемые как «метафорический нарратив». «Все, что натекстовано в этой сумбурной брошюрке, писалось кусками, рывками, без помарок и обдумывания. На пресс-конференциях в правительстве и научных библиотеках, в алкогольных притонах и наркоклиниках, на художественных вернисажах и в ночных вагонах электричек. Это не сборник и не альбом, это стенограмма стенаний без шумоподавления и корректуры. Чтобы было, чтобы не забыть, не потерять…».
В жизни шестнадцатилетнего Лео Борлока не было ничего интересного, пока он не встретил в школьной столовой новенькую. Девчонка оказалась со странностями. Она называет себя Старгерл, носит причудливые наряды, играет на гавайской гитаре, смеется, когда никто не шутит, танцует без музыки и повсюду таскает в сумке ручную крысу. Лео оказался в безвыходной ситуации – эта необычная девчонка перевернет с ног на голову его ничем не примечательную жизнь и создаст кучу проблем. Конечно же, он не собирался с ней дружить.
У Иззи О`Нилл нет родителей, дорогой одежды, денег на колледж… Зато есть любимая бабушка, двое лучших друзей и непревзойденное чувство юмора. Что еще нужно для счастья? Стать сценаристом! Отправляя свою работу на конкурс молодых писателей, Иззи даже не догадывается, что в скором времени одноклассники превратят ее жизнь в плохое шоу из-за откровенных фотографий, которые сначала разлетятся по школе, а потом и по всей стране. Иззи не сдается: юмор выручает и здесь. Но с каждым днем ситуация усугубляется.
В пустыне ветер своим дыханием создает барханы и дюны из песка, которые за год продвигаются на несколько метров. Остановить их может только дождь. Там, где его влага орошает поверхность, начинает пробиваться на свет растительность, замедляя губительное продвижение песка. Человека по жизни ведет судьба, вера и Любовь, толкая его, то сильно, то бережно, в спину, в плечи, в лицо… Остановить этот извилистый путь под силу только времени… Все события в истории повторяются, и у каждой цивилизации есть свой круг жизни, у которого есть свое начало и свой конец.