Пояс Койпера - [35]

— И это говоришь мне ты? Ты, который…

Я замолчал, но Феликс понял, что я хотел сказать: ты, который собственную судьбу сломал через колено. Плотно сжав губы, кивнул.

— Да, Дэн, это говорю тебе я! — Вытряхнул из пачки новую сигарету. — Не знаю, как карьеры, а жизни ни одна женщина действительно не стоит! — Поднял на меня глаза, как если бы все еще размышлял, стоит ли говорить. — Пойми правильно, мне самому многое неизвестно, а о многом приходится лишь догадываться. Если проболтаешься, силы небесные вряд ли тебя покарают, а вот земные достанут точно, в этом можешь не сомневаться! В настоящее время агентство Котова заканчивает пилотную обкатку предложенной тобой рекламной схемы, и результаты… — усмехнулся, — результаты, Серега, выше всяких ожиданий! Ты гений, но об этом тоже лучше помолчать, потому что… — помедлил, интригуя, — потому что к твоей идее проявили интерес спецслужбы!

Я ожидал всего, что угодно, только не этого. Столь резкий поворот разговора заставил меня растеряться. С миром спецслужб и его людьми знаком не был и ничего толком о нем не знал. Даже шпионскими триллерами и детективами никогда не увлекался.

Тем временем Феликс продолжал:

— Как ты, должно быть, догадываешься, я далеко не все знаю, но и того, что известно, достаточно, чтобы держать язык за зубами. Интерес этот, как мне намекнули, двоякий. Эффективное манипулирование обществом требует знания уровня его зомбированности, об этом можно судить по результатам предложенной тобой рекламной кампании. По крайней мере, так считают специалисты. Но есть кое-что и поважнее! Такая схема вброса в народ информации сама является действенным средством программирования масс, более мощным и долгоиграющим, чем телевидение или даже Интернет. Понимаешь, к чему клоню?

Если я что-то и понимал, то смутно, поскольку находился в состоянии грогги. По голове, как боксера, правда, не били, но эффект от слов Фила был такой же. Не спуская с меня пристального взгляда, он с ухмылкой заметил:

— Дело в том, дружок, что навязывать людям можно не только шмотки, но и образ врага, а можно «продавать» им политического лидера! Результат предсказуем, в сравнении с ним антиутопии Оруэлла и Замятина покажутся не более чем игрой в песочнице… — Отхлебнул глоток кофе и покачал головой. — Не лезь, Серега, на рожон, головы не снесешь! В лучшем случае разговаривать с тобой никто не будет… для тебя в лучшем!

Черт его знает, может, Фил был и прав, но я уже начал приходить в себя и подниматься с пола ринга. Не то чтобы я ему не верил, но и драматизировать ситуацию мне казалось уж слишком. Скорее всего, над нами все еще довлеет инерция нашей убийственной в полном смысле этого слова истории, в то время как академик Сахаров говорил, что люди в упомянутых Филом структурах наименее коррумпированы. Не звери же они, преследовать бедную женщину, способны на простые человеческие чувства, да и один человек погоды им не сделает.

Но вслух заметил:

— Ладно, оставим это на время! Расскажи, какая у тебя проблема.

Наверное, после таких откровений Филу хотелось посидеть и поговорить о чем-то незамысловатом, о тех же женщинах, но благостный треп под звуки мандолины не входил в мои планы.

Он вздохнул:

— Вопрос тонкий, можно сказать, деликатный, и на сегодняшний день весьма болезненный! Заказ, не стану скрывать, пришел с самого верха, и предложений наших ждут с нетерпением. Там считают, что после нескольких осуществленных на потребу народу разоблачений коррупционеров настало время улучшить отношения с высшим чиновничеством, а как это сделать, не представляют. На деньги эти хищники не поведутся, сами кого угодно купят… Поможешь?

Я кивнул, коммунисты в таких случаях говорят: если не я, то кто!

— Но ты ведь понимаешь, что это сделка?

Он улыбнулся:

— Кажется, я тебя никогда не обижал, а заплатят они по высшему разряду.

Улыбнулся и я.

— Что деньги, Фил, резаная бумага! — сказал с пафосом, чтобы его подразнить. — Я не о том.

Феликс тяжело вздохнул и снял очки, и я вдруг увидел, что он далеко не молод. Во взгляде усталых глаз плескалась не разбавленная лицемерием скорбь.

— Какой же ты, Дэн, дурак, просто диву даешься!

В общем и целом я был с ним согласен. Верил ему без оглядки, много больше, чем себе, но и поделать ничего не мог. Как он сказал? Ситуация, не оставляющая человеку выбора?.. Именно так оно и есть! Не могу я себе позволить жить говном на палочке. Рано или поздно приходит время собирать камни, а разбросал я их порядочно.

Ставя в разговоре точку, сунул в карман валявшуюся на столе пачку сигарет.

— Если закончил меня пугать, звони, договаривайся о встрече! Попробовать-то я могу…

Феликс вздохнул тяжелее прежнего и полез в карман за телефоном.

— Можешь! Одна тут попробовала, и родила…

Но что меня удивило: записная книжка, вспомнить номер, ему не понадобилась.

В офис мы возвращались в гробовом молчании с лицами, пристойными для прогулки за катафалком. Не неслись, словно жеребцы, а едва переставляли ноги, как запряженные в этот самый катафалк клячи. Не составляло труда догадаться, в чьих похоронах мы участвуем, по крайней мере Феликсу. О чем он с постной физиономией размышлял, не знаю, я же старался очистить голову от мыслей. Перед тем как браться за решение задачи, всегда полезно ощутить ее звенящую пустоту. Заперся с запасом кофе и сигарет в бывшем своем кабинетике и рухнул в кресло думать и дремать. Действительно, что можно дать хозяевам жизни, у которых есть все? Нахапали, как будто бессмертны, на десять поколений вперед, ни в чем не нуждаются… разве что в отпущенном им времени! Но его никто не может дать… — Решение пришло сразу во всей полноте. — Кроме меня! А если не дать, то хотя бы не забирать…