Пояс и шлем - [14]

— Когда это было? — уточнил я.

Вместо ответа Челли включил запись бортжурнала, и мы услышали спокойный хрипловатый голос Штрайха:

— Пять — ноль две. Выхожу из Купола.

— А в пять двадцать шесть был сильный толчок, — закончил Челли.

— Как вы считаете, — спросил Голдин, — зачем он пошел на Пункт Связи?

— Я и сам об этом все время думаю, — помолчав, ответил Челли. — Я уже говорил, что просил его связаться с Землей… Утром без чего-то восемь было нуль-прохождение, но ПС почему-то не сработал на передачу, а через минут примерно десять стал работать на прием. Может, и ночью было то же самое?

— А Серж не регистрирует время появления и пропадания нуль-прохождения? — Голдин явно оживился и перестал сыпать бесконечными «пожалуйста».

— Нет, зачем… Нам эта информация до сих пор не требовалась. Здесь нет никакой закономерности, это еще Свенссон доказал.

— Время выхода Штрайха вы по дубль-записям Сержа проверяли?

Этот вопрос, по-моему, был совершенно бессмысленным. И Челли, видимо, думал так же. Он скривился, будто разжевал лимон, но ответил довольно спокойно:

— Не счел нужным, достаточно бортжурнала. На нем время, тот же Серж проставляет.

— Спасибо, — кивнул невозмутимый Голдин. Он так и не понял, что подставил свою репутацию Наблюдателя СГБ. — А теперь расскажите, пожалуйста, что вы делали ночью и утром. А вас, Дональд, я попрошу выяснить то же самое у уважаемого доктора, чтобы нам сэкономить время. Мы пойдем в мой блок.

«Он не хочет, чтобы доктор и Челли слышали друг друга, — подумал я. — Хоть здесь он не допускает ошибки».

— Может, и нам зайти в ваш, — предложил Сайто и встал. Но я сразу понял, что этого допускать нельзя: через стену будет все слышно, а зайти и включить звукоизоляцию — слишком демонстративно. Поэтому я взял его за рукав и мягко, но настойчиво усадил обратно в кресло:

— Останемся лучше здесь. Я еще не распаковал свои вещи.

Японец слегка улыбнулся, и я сообразил, что сморозил глупость: какое там распаковывание, если завтра отлет.

Надо было взять себя в руки. Если Сайто так стремится в мой блок, значит, ему есть что скрывать. В таком случае с ним следовало держать ухо востро. Я мысленно сосчитал до десяти и повторил вопрос:

— Расскажите, пожалуйста, как вы провели ночь и утро.

Доктор немного помолчал, закрыв глаза, и ответил, что ночь провел в своем блоке, никуда не выходил, ничего не слышал, а утром выяснилось, что Штрайха на Станции нет.

Челли послал Чивилиса, а затем Кушнира и его самого на поиски системотехника. Нашел его Чивилис, когда вдруг заработал его СК-маяк — «спасательный комплекс», куда входит и радиостанция-маяк на космокостюме, излучающая в очень широком диапазоне радиоволн, и прожектор, работающий в столь же широком диапазоне световых волн. По-видимому, внезапно началось прохождение, и Чивилис довольно быстро отыскал тело Штрайха. Тот лежал всего в ста восьмидесяти метрах от Пункта Связи, но сам Чивилис освободить его не сумел. Сайто, подъехавший вместе с Кушниром через несколько минут, увидел, как Чивилис безуспешно пытался в одиночку вытащить тело, более чем наполовину заваленное камнями. Собственно, наверху была лишь голова и часть груди.

Ясно, что первоначально Штрайх был зажат в другой позе, однако сумел частично освободиться.

Больше из доктора ничего не удалось выжать. Но и этого было более чем достаточно. Для очистки совести я еще запросил у Сержа сейсмосводку с 5 до 6 утра и сразу же получил ответ: серия толчков силой около 6 баллов, время начала: 5:26.

Потом я проверил патологоанатомическое заключение доктора Сайто, сделанное тоже при помощи Сержа. Все было чисто. Штрайх действительно погиб от нехватки воздуха, а каких-либо повреждений, указывающих на другие возможные причины смерти, на теле не имелось. Тело было кремировано не позднее чем через три часа после окончания вскрытия. Внеземной Карантинный Регистр, параграф 7.12.4… Печальная участь большинства звездолетчиков…

Словом, все правильно, комар носа не подточит.

Поскольку изменить что-либо в объективных записях Сержа — дело чрезвычайно трудоемкое, я пришел к выводу, что перед нами чистой воды несчастный случай. Человек спешил, не сменил баллоны, попал под обвал, да и еще видимость почти нулевая… Прохождения радиоволн не было, СК-маяк не помог, человек задохнулся… Очень печальная история без примеси неясностей или криминала.

Сделав такой вывод, я дождался Голдина, который слишком уж долго секретничал с итальянцем (тот вышел красный от злости), коротко пересказал ему свой разговор с доктором и объяснил, что в данной ситуации я нужнее в Ангаре.

Голдин кивнул и сказал, что скоро тоже подойдет туда, чтобы опросить Феррана и Кушнира. Наш доморощенный Пуаро мне этого не доверял, как видно. Я хотел обидеться, но он уже приставал к Чивилису с какими-то очень важными вопросами, и я махнул рукой, повернулся и ушел в Ангар.

У Левы, Жака и двух киберов работа кипела. Лева объяснил, что они хотят сделать основной объем работы до полуночи, немного поспать, пока киберы не доведут ремонт до конца, а в шесть утра встать, прогонять двигатели катера на нескольких режимах и стартовать, когда Челли сочтет нужным.