Повстанческая армия имени Чака Берри - [56]

Шрифт
Интервал


Хотите знать, о чём я жалею больше всего, когда вспоминаю о Янке Дягилевой? Нет, не о том, что не спал с ней и не «трахался», наподобие Летова, не флиртовал с ней, наподобие Шапы, и не был в романтических отношениях, наподобие Богомякова. Я жалею только о том, что тогда, в рамках проекта «Великие Октябри», нам не удалось записать у Женьки Шабалова всех её песен. И теперь большинство её электричества существует только в гробовом, поносном и инферно-дебильном саунде производства студии Егора Летова. И мне теперь приходится, купив диск Янки, переписывать на аудиокассету только её акустические песни. Их я могу слушать. Их мне очень хочется слушать! Они так аутентичны самой янкиной душе. Но когда вслед за акустической песней начинает звучать летовский грохот и «индастриал», я стремглав кидаюсь к CD-проигрывателю, чтобы выключить, скорее выключить всю эту летовскую концептуально-постмодернистскую, грохочущую поебень! Господи! Как жалко-то! Ведь, ничего уже не воротишь!


на фото группа «Великие Октябри»

Часть 2

Несколько иное можно усмотреть в творчестве Егора Летова. С одной стороны, тексты его песен — это почти сплошные откровения, разящие, бьющие, как бы наотмашь, идеологемы, застывшие, как бы остановленные им, оттиски, пузырящегося и лезущего изо всех щелей бытия. С другой стороны, все эти разящие интонации и кадрированные рефлексы слишком уж явно рассчитаны на то, чтобы хорошенько стегануть сразить и поразить воображение слушателей. Летов ведет своеобразную войну против публики. И в этом отчетливо просматривается его стремление к распространению в ширь социальной действительности, но не в глубь понимания самого себя.


Было бы не справедливо не упомянуть, минимум 2 песни Егора Летова, в которых он пророчествует, то есть предсказывает некие события имеющие произойти в будущем.


Одна из них «Новый день», другая называется «Родина». Содержащиеся в текстах этих песен предсказания Летова о завтрашнем дне — наиболее характерные примеры того, как именно он пророчествует.

…Над моей землей воцарилась тень.
Будет новый день! Ясный, светлый день…
(слова из песни ГО «Новый День»)

А вот пророческая тирада из песни «Родина».

«Вижу: поднимается с колен моя Родина,
Вижу, как из пепла восстает моя Родина,
Вижу, как поет моя Советская Родина…»
(из песни Гражданской Обороны, «Родина»)

Что тут можно сказать. Пророческий смысл первой песни не превышает уровень текста: …Завтра будет лучше, чем вчера…

Предрекать такое, все равно, что декларировать идею победы Добра над Злом. Идея, разумеется, позитивная и нужная, но на настоящее пророчество, явно не тянет.


В следующей песне, если опустить определение «советская», как очевидно утопическое, ибо любому дураку понятно, что «Советская Родина» — понятие канувшее в прошлое безвозвратно. Поэтому если это его предсказание рассматривать просто, как возвещение славного, победного будущего, ожидающего наше отечество, безотносительно определения «советская», то это следует расценивать, безусловно, в положительном смысле. И лично я — горячий сторонник такой точки зрения. И утверждать надобно, разумеется, очень приятно и отрадно патриотическому чувству Летова, и меня и многих других, верящих в славное будущее России, людей. Но это утверждение основано на голой вере и исполнено более прекраснодушия, нежели очевидно знания. Точно так же, мог бы провозглашать идею светлого будущего своей страны и патриот Америки, и Израиля и даже, какой-нибудь, африканский патриот. Так что, это декларативное утверждение к пророчествам, в истинном смысле отнести можно так же с большой натяжкой.


Таким образом, Летов куда убедительней, когда говорит о реалиях для нынешнего, нежели когда пытается заглянуть в обозримое завтра.


Единственно, по-настоящему, проникнута духом истины фраза Летова, сказана о том, что «времени больше не будет», но и это, он, похоже взял из какой-то книжки, а не открыл для себя сам, в напряженных раздумьях о грядущем.


Летов тоже, разумеется, в своем роде «пророк». Его можно было бы назвать пророком настоящего. В актуальности сегодняшнего дня, и сегодняшнего самого себя, он как рыба в воде. Ей он, все-таки адекватен больше. Пророческого, провиденциального в его творчестве все же маловато. В сравнении с той же Янкой, я имею в виду.

Летов и Янка

Не стоит, однако, думать, что я пытаюсь поставить Летова ниже Янки, как поэта или музыканта. Как творческая личность Летов во многом крупнее и масштабнее. Его поэзия, более структурна. У него, хотя бы, просто, как у мужика, мысль яснее, отчетливее. Метафоричность в его песнях не спутанная и эмоциональная, а более, логически обусловленная и поэтому работающая мощнее, четче. Но где же те самые «семь озорных шагов за горизонт»? Что-то я их не нахожу. Уж не в Реанимации ли? Неужто путь за горизонт только один — через больничную койку?


на фото слева на право Летов, Янка, Климкин, Жевтун


Кто-то может заподозрить меня в том, что я вижу отличительные черты хорошей рок-поэзии именно в ее провидчестве. Это не так. Поэтическое творчество вполне может быть признано отменным и без этого. Просто оно, взятое в целом у любого из поэтов и лишенное провиденциальности, оказывается одновременно лишенным чего-то очень важного. Без этих «прорывов» и «прозрений» творчество, как жизнь без любви, как половой акт без оргазма. Я хочу лишь констатировать факт, что у Янки есть этот вектор, направленный в Вечность, а у Егора Летова, при всей его масштабности и количественном превосходстве творческого объема этого, вот, до удивительного мало. Диспропорционально мало, относительно количества им написанного. Он, как бы хочет прорывов, мечтает о прозрениях, ищет провидчества, а ему это не дается. Поэтому в его творчестве куда больше сиюминутного, чем вечного. И слишком много в его текстах обнаруживается такого, что Летов, попросту, прочитал и почерпнул из любимых им книжек, а не пережил собственной жизнью.


Еще от автора Роман Владимирович Неумоев
Как я в это вляпался

Это книга-разоблачение. Автор описывает историю возникновения в Сибири так называемой сибирской волны русского рока без романтического ореола. Герои сибирской рок-музыки показаны и предстают перед читателями такими, какими они виделись автору, какими он их знал. При этом автор далёк от претензий на объективность. Всё написанное автором в этой книге есть сугубо личное прочтение истории сибирского рок-движения конца 80-х — начала 90-х годов ХХ века.


Рекомендуем почитать
Лукьяненко

Книга о выдающемся советском ученом-селекционере академике Павле Пантелеймоновиче Лукьяненко, создателе многих новых сортов пшеницы, в том числе знаменитой Безостой-1. Автор широко использует малоизвестные материалы, а также личный архив ученого и воспоминания о нем ближайших соратников и учеников.


Фультон

В настоящем издании представлен биографический роман об английском механике-изобретателе Роберте Фултоне (1765–1815), с использованием паровой машины создавшем пароход.


Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 4. Том I

«Необыкновенная жизнь обыкновенного человека» – это история, по существу, двойника автора. Его герой относится к поколению, перешагнувшему из царской полуфеодальной Российской империи в страну социализма. Какой бы малозначительной не была роль этого человека, но какой-то, пусть самый незаметный, но все-таки след она оставила в жизни человечества. Пройти по этому следу, просмотреть путь героя с его трудностями и счастьем, его недостатками, ошибками и достижениями – интересно.


Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 3. Том I

«Необыкновенная жизнь обыкновенного человека» – это история, по существу, двойника автора. Его герой относится к поколению, перешагнувшему из царской полуфеодальной Российской империи в страну социализма. Какой бы малозначительной не была роль этого человека, но какой-то, пусть самый незаметный, но все-таки след она оставила в жизни человечества. Пройти по этому следу, просмотреть путь героя с его трудностями и счастьем, его недостатками, ошибками и достижениями – интересно.


Мишель Фуко в Долине Смерти. Как великий французский философ триповал в Калифорнии

Это произошло в 1975 году, когда Мишель Фуко провел выходные в Южной Калифорнии по приглашению Симеона Уэйда. Фуко, одна из ярчайших звезд философии XX века, находящийся в зените своей славы, прочитал лекцию аспирантам колледжа, после чего согласился отправиться в одно из самых запоминающихся путешествий в своей жизни. Во главе с Уэйдом и его другом, Фуко впервые экспериментировал с психотропными веществами; к утру он плакал и заявлял, что познал истину. Фуко в Долине Смерти — это рассказ о тех длинных выходных.


Хроники долгого детства

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.