Повседневная жизнь жен и возлюбленных французских королей - [11]

Чем больше король старел, тем тяжелее становилось правление Анны. Но власть фаворитки никогда не заканчивалась с ее жизнью. Она находилась в прямой зависимости от каприза и верности монарха, и даже просто от случайности. В 1547 году Франциск умер. На следующий день герцогини д'Этамп уже не существовало. Король умер, да здравствует новая возлюбленная! Диана де Пуатье, дама сердца Генриха II, устранила старую соперницу, и на теплое местечко взошла новая звезда. Новому царствованию — новые богини. Опальная Анна вынуждена была покинуть двор и, позабытая всеми, медленно старела, вспоминая о своем удивительном прошлом. Умерла она лишь в 1580 году, на 30 лет пережив короля, которого ей удалось так замечательно поработить.

Фаворитки Франциска I утвердили за женщинами самое привилегированное общественное положение в Европе той эпохи. Это капитальное новшество задало тон, воспринятый при дворах Валуа и сохранившийся при Бурбонах, в корне отличаясь от рыцарского служения Прекрасной даме Средневековья, ибо распущенность, по крайней мере, при первом Бурбоне, то есть при Генрихе IV, всегда была в ходу. Фаворитки царствовали, королевы превращались в ничто, за исключением периодов регентства, и политико-культурная роль «супруги левой ноги», введенная Агнессой Сорель при Карле VII и продолженная герцогиней д'Этамп при Франциске I, сохранялась вплоть до века Просвещения, который также называют веком женщины — мадам де Помпадур.

Королевские фаворитки всегда были объектом презрения со стороны завистников и политических врагов, и ругательства в их адрес никогда не утихали. Но их веселость, дух праздника, неизменно сопутствовавший им при дворе, весьма ценился придворными, а их покровительство было лестно писателям и художникам. Начиная с XVI века появилась едва ли не официальная традиция превозносить фаворитку в качестве музы и вдохновительницы государя, с большим вниманием и энергией побуждавшей его к исполнению своих обязанностей, возвышавшей его достоинства, предостережениями и увещаниями направляя его на истинно королевские и даже героические поступки.

Агнесса Сорель стала первым образцом великодушия и благотворного влияния, оставшись примером для всех своих последовательниц. Бернар де Жирар впервые поднял эту фаворитку на почетный пьедестал в своей «Истории Франции», вышедшей в 1576 году. Вскоре после этого Брантом объявил ее героиней, перед заслугами которой бледнеет даже слава

Жанны д'Арк.

«Прекрасная Агнесса, — писал он, — видя короля Карла влюбленным в себя, не помышляющим ни о чем, кроме любви, мягким, слабым и равнодушным к делам королевства, однажды рассказала ему, что когда она была еще совсем юной девушкой, некий астролог предсказал ей, что ее полюбит один из наиболее доблестных и храбрых королей Христианского мира, и когда он удостоил ее своей любовью, она подумала, что он и есть тот самый мужественный государь, о котором ей было предсказано. Но, видя его таким безвольным, так мало заботящимся о своих делах, она считает, что обманулась, и не он тот смельчак, а король Английский, совершающий великие подвиги и под носом у него захватывающий прекрасные города: „Вот человек, — заключила она, — которого я должна была встретить, это о нем говорил астролог“. Такие слова столь сильно уязвили сердце государя, что он разрыдался. Вскоре, набравшись мужества, он оставил свою охоту и свои сады и взялся за оружие. Он действовал столь успешно, что бесконечными стараниями и храбростью выбил англичан из своего королевства». [15]

Образ обаятельной возлюбленной Карла VII, которой больше, чем Орлеанской Деве, страна обязана успехом освобождения, в дальнейшем будет ставиться в пример всем великим фавориткам и при необходимости им не раз напомнят об их героической предшественнице. Накануне своего назначения на должность мадам де Помпадур получила послание от Дюкло, призывавшее ее точно следовать мудрому примеру Агнессы: «Это была женщина, к которой Карл испытывал самую сильную страсть и которая наиболее достойно использовала его привязанность… Редкий образец для подражания тем, кто пользуется такими же милостями, ибо она любила Карла ради него самого и все делала для славы своего возлюбленного и счастья королевства». [16]Как считают историки, редко кто подражал этому примеру, и Агнесса Сорель осталась исключением в королевских анналах. Шатобриан, утверждая, что правление фавориток стало одним из бедствий старой монархии, добавляет: «Из всех этих женщин только Агнесса Сорель принесла пользу королю и родине». [17]

Глава вторая БРАК И ЗАМУЖЕСТВО

Частные лица, желавшие вступить в брак, обычно избирали друг друга по взаимной склонности. Но на всех ступенях социальной лестницы брак всегда диктовался прежде всего стратегическими соображениями. Он предполагал соединение двух тщательно подобранных сторон, и даже если имелась тенденция к полигамии, то женщины обычно компенсировали создавшееся положение выгодой, пренебрегая доброй славой и честью. Укрепляя и округляя родовое имение, упрочивая авторитет семьи и привязывая к одному клану другой, каждый вносил в общую кассу свою долю влияния, покровительства или клиентуры, свой материальный и моральный капитал. При заключении брачных контрактов на первое место неизменно выходили все эти принципиальные консолидирующие моменты. У дворян добавлялось еще и желание оставить потомству свое имя, придав ему дополнительный блеск и вес. На первый план выходило социальное положение, «домашние» соображения все чаще уступали место «политическим» решениям. Для королей брак — это был дипломатический ход, с большим или меньшим успехом подтверждавший альянс между двумя государствами, удовлетворяя стремление монарха и к славе, и к произведению на свет потомства, и приносивший ему конкретные выгоды. Невеста должна была быть в состоянии обеспечить продолжение династии, а также принести территориальные, финансовые или дипломатические преимущества, которые придали бы дополнительный блеск и могущество короне и королевству.