Повседневная жизнь времен Жанны д’Арк - [73]

В последние годы жизни Родриго, как и многие другие преуспевшие разбойники, занимался душеспасительными делами. В своем завещании он отписал двести тысяч мараведи церкви Милосердной Богоматери в Вальядо-лиде, где просил его похоронить; пять тысяч мараведи предназначались для выкупа христиан, попавших в плен к маврам. Своему незаконному сыну он оставил двести тысяч мараведи. Законные дети должны были разделять между собой его поместья: французские владения достанутся сыну, которого родила ему графиня де Бурбон, испанские сеньории – сыну от второго брака. Наконец в 1448 г. бывший наемник умер, преисполненный раскаяния. Родриго де Вильяндрандо оставил глубокий след своего пребывания в обоих королевствах, его восславляли за подвиги и одновременно рассказывали об ужасе, который наводило его имя.

III. БЕДСТВИЯ ВОЙНЫ

Оборона городов. Грабеж и разорение сел. Крестьянская реакция. Опустошение французского королевства

Автор «Пятнадцати радостей брака», перечисляя злоключения супружеской жизни, не преминул упомянуть среди них и те, которые война, как правило, навлекала на мужа: «…Да и это еще не все: на него обрушивается новая напасть, потому что в стране начинается война, и каждый прячется за стены городов и замков, и бедняге подобает в спешке перевозить жену и детей в город или замок. И одному Богу известно, каких трудов ему будут теперь стоить простые задачи: усадить на коня жену и детей, уложить и увязать все, что требуется, и устроить семью на месте, когда они прибудут в крепость… Затем, когда война закончится, придется снова тащить все это домой и все муки начнутся сызнова…»

Ирония автора «Пятнадцати радостей» не мешает словно бы собственными глазами увидеть удручающую картину: беженцев, стекающихся в крепости, прихватив с собой кое-какое имущество и гоня перед собой скот, какой удалось спасти. Вот таким образом и семейству Жанны д'Арк пришлось на время покинуть Домреми, чтобы укрыться в соседней крепости Нефшато; так описывает нам и Парижский горожанин ужасающие бедствия беженцев, которые после взятия Понтуаза англичанами ломились в ворота столицы: «Те, кто охранял ворота Сен-Ладр, увидели, что к ним движется огромная толпа мужчин, женщин и детей, одни раненые, другие оборванные; кое-кто нес детей на руках или в заплечной корзине; и одни женщины шли без капюшонов, другие в убогих корсажах, а иные и в одних рубашках; и несчастные священники, у которых из одежды осталась одна рубашка или только стихарь, и шли они с непокрытой головой, а приближаясь, громко стенали, кричали и плакали, говоря: „Господи, сохрани нас Твоею милостью от отчаяния, потому что еще сегодня утром мы были в своих богатых домах, а в полдень уподобились скитальцам и выпрашиваем хлеб“. И с этими словами одни лишались чувств, а другие садились на землю такие усталые и горестные, что больше и быть невозможно… И не нашлось бы такого жестокосердого человека, который при виде их бедственного положения удержался бы от слез и плача. И всю следующую неделю они не переставали прибывать таким же образом, приходя как из Понтуаза, так и из окрестных деревень».

Если бедствия войны не щадили никого, они все же менее тяжким бременем ложились на плечи жителей городов, которые могли укрыться за укреплениями. Безопасность была весьма относительной, а платить за нее приходилось дорого: ни одна крепость, как бы хорошо ее ни укрепили, не была защищена от внезапного нападения, и меры обороны требовали от горожан тяжких жертв. В реестрах заседаний городского совета постоянно упоминается о расходах на починку или укрепление стен. Наиболее крупные города, располагавшие значительными денежными средствами, разрабатывали хорошо продуманные планы обороны: в Лионе угроза со стороны бургиньонов заставила городское население выстроить в 1418 г. целую оборонительную систему. Для того чтобы защитить ту часть города, которая не была защищена рекой, выкопали широкий ров; отремонтировали стены и наняли подрядчиков для того, чтобы надстроить башни укреплений. Все выходящие к Роне улицы были загорожены потернами; между арками мостов расположили поперечные брусья, а над Соной натянули цепи, чтобы не дать пройти вражеским судам. Жителей обязали поочередно стеречь ворота, а те ворота, которые слишком трудно было защищать, наглухо замуровали. Для того чтобы из-за столь серьезных мер не поднялись цены на оружие и воинское снаряжение, на эти предметы были установлены твердые расценки. Для изготовления бомбард привлекли специальных рабочих, а к изготовлению ядер, поскольку людей не хватало… даже художников, которые расписывали в то время собор Св. Иоанна; с мастером, делавшим арбалеты, заключили контракт на три года. Аптекарю поручили организовать настоящую «пороховую службу», а у частных лиц изъяли все запасы селитры. Наконец, воспользовавшись тем, что Лион, несмотря ни на что, оставался оживленным торговым центром, организовали, при помощи нескольких купцов, «службу осведомления».

Конечно, не все города располагали подобными возможностями. И нередко оборонительные меры принимались лишь при известии о приближении врага, в обстановке полной паники, наспех. Когда прошел слух о приближении Родриго де Вильяндрандо, бальи Макона приказал немедленно надстроить стены, используя все доступные материалы; даже бойницы были заделаны (должно быть, недоставало людей для того, чтобы расставить их у бойниц), оставлялись только узкие отверстия, в которые можно было просунуть голову и наблюдать за действиями врага. Для того чтобы помешать атакующим взобраться на стену, между камнями укреплений всовывали заточенные бочечные клепки остриями наружу. Чаще всего, с тем чтобы сосредоточить все средства обороны на крепостных стенах, приходилось жертвовать предместьями. В 1418 г., по приказу Изабеллы Баварской, предместья Руана, вместе с тремя находившимися там церквями, были полностью снесены, и часть добытых таких образом материалов пошла на восстановление городских укреплений.