Повседневная жизнь в эпоху Людовика Святого - [33]
Теперь ваша профессия — учитель. Возглавив стадо, которое вам поручили, вы стали рабом своей должности: вас гложут и изнуряют забота о своих обязанностях, ваше рвение, ваши тревоги. Вы работали при свете лампы и к утру измотаны усилиями, потраченными на уроки накануне. Однако вам придется начинать новый учебный день и преподавать с утра до вечера; вы будете выбирать сюжеты, адаптируя их в соответствии с силами учеников, слушать их стихи, поправлять их.
А в то время, когда вы ведете уроки, вам не дают покоя другие заботы. Обтянутая убогой козловой кожей кафедра, за которой вы сидите, порой становится судейским креслом: вы должны судить своих учеников. Между ними вспыхивает ссора, кто-то возвышает свой плаксивый голос, вы выслушиваете причину жалобы и объяснения обеих сторон, а потом беретесь за розги. Но и наказывать за провинности, и прощать их в равной мере рискованно. Если, учитывая возраст провинившегося, вы оставите проступок без наказания, вы услышите яростные протесты родителей, а если накажете за вину так, как она того заслуживает, те же родители набросятся на вас с обвинениями, упреками, угрозами. При вашей должности не перечесть всех поводов для конфликтов, которые могут поджидать вас, и на собственном опыте вы сознаете, что управление племенем школьников — не обязанность, а бремя.
И какая от всего этого прибыль? Родители по своему произволу сокращают плату, за которую вы договаривались учить их детей. Один платит всего половину, другой не платит ничего, крича, что его сын ни в чем не продвинулся и ничему не научился, третий клянется всеми богами, что уже заплатил, четвертый засыпает вас медоточивыми словами и в конечном счете ничего не дает. Чтобы не нести убытков, вы обращаетесь в суд; но даже если судья признает вашу правоту и удовлетворит ваши требования, половина жалования, которое вы отсудили, уйдет на оплату адвокатов, и ваш кошелек почти не пополнится.
Что касается коллег, о них говорить не будем: это все равно что соперники. Займут учительскую кафедру люди, которые никогда ничему не учились, и примутся учить других тому, чему надо бы научить их самих. Это обезьяны учености, и все-таки настоящему ученому не раз придется посторониться перед невеждой, поскольку тот умеет создать выгодное впечатление. Счастье еще, если такой самозванец — не коварный и лживый конкурент! Учитель терзает учителя-соседа и губит его репутацию, нападая на его частную жизнь. Может настать и такой день, когда он попытается отделаться от конкурента насильственным путем[128]».
Казалось бы, утешением должно оставаться признание хорошего учителя со стороны хорошего ученика; но о таком почти не упоминается[129], зато расхожий сюжет — история святого Кассиана[130], рассказываемая также об Иоанне Скоте Эриугене,[131] который якобы погиб под ударами стило своих непокорных учеников.
В университете и его коллежах обучение носило другой характер. Именно там давали высшее образование. Имена знаменитых магистров, прославленных докторов, облеченных самыми громкими титулами, привлекали туда студентов со всех четырех сторон света. Ведь если в отношении математики и астрономии интеллектуальной столицей Европы был Толедо, в отношении медицины — Салерно, в отношении права — Болонья, то столицей изучения свободных искусств и богословия был Париж[132], где, как говорил святой Бонавентура, находился исток всех рек благородного знания. Престиж Парижского университета был огромен, и ничто не могло сравниться по блеску ни с лекциями его магистров, комментирующих тексты, ни с диспутами, где доктора состязались в защите какого-либо пункта учения.
Однако у медали была и оборотная сторона. Не все то золото, что блестит. Магистры тоже бывали разными. Студент, впервые приехавший в Париж, стремился, по естественной склонности найти покровителя, оказаться под властью магистра родом из своей провинции. Если он проявлял мало-мальскую активность, то еще и разыскивал таких магистров, которые слыли влиятельными и могли что-то сделать для своих учеников. Но ему следовало проявлять осмотрительность. Желание докторов прославиться часто побуждало их слишком увлекаться публичными дискуссиями, где их достоинства логиков, диалектиков, ораторов возбуждали восторг и вызывали аплодисменты. Эту страсть к диспутам, эти шумные схоластические споры, которые впоследствии введут в заблуждение столько умов и до основания скомпрометируют университетское образование, уже в XIII в. строго осуждали справедливые и мудрые современники. Один ректор[133] клеймит эти смешные в глазах мирян, шумные и бесплодные поединки, порождаемые самолюбием, которые можно сравнить с петушиными боями. Студенту не следует допускать, чтобы его втягивали в эти публичные состязания, а магистры прежде всех должны бы знать, чего такие состязания стоят.
Но магистры упорно домогались личного успеха. Кардинал де Витри[134] считает необходимым предостеречь юного студента от общения с теми, кто ищет популярности, прельщая публику блестящими и сомнительными новинками. Инстинкт соперничества побуждал самих магистров препятствовать своим ученикам слушать лекции коллеги. Но и этим они не ограничивались. Поскольку каждая кафедра гордилась численностью своих слушателей, то для привлечения последних применялись любые средства. Магистры намеренно затемняли предмет, чтобы выглядеть глубокими мыслителями. Педели, люди невежественные, любившие пожить, имевшие много прав и официально, но находившие также немало дополнительных источников доходов, — резервируя, к примеру, лучшие места в аудитории для тех, кто подкупал их, — были нарасхват: магистры платили им, чтобы те делали им рекламу. Те же магистры за плату давали уроки по воскресеньям и в праздничные дни. Мало того, что они упрашивали школяров присутствовать на своих лекциях, — тщеславие доводило их до того, что они сами платили студентам за приход. Когда такие студенты жили на пансионе у них дома, магистры старались облегчить им жизнь, позволяя долго спать по утрам и потакая их желанию развлекаться. Что касается экзаменов, то подобные магистры умели упростить правила, когда им было выгодно: кандидат в лиценциаты встречал менее суровый прием со стороны экзаменаторов, если был благороден или его кто-то рекомендовал; а в случае провала он нередко получал диплом за деньги или благодаря влиятельному вмешательству
Книга рассказывает о крупнейших крестьянских восстаниях второй половины XIV в. в Китае, которые привели к изгнанию чужеземных завоевателей и утверждению на престоле китайской династии Мин. Автор характеризует политическую обстановку в Китае в 50–60-х годах XIV в., выясняет причины восстаний, анализирует их движущие силы и описывает их ход, убедительно показывает феодальное перерождение руководящей группировки Чжу Юань-чжана.
Александр Андреевич Расплетин (1908–1967) — выдающийся ученый в области радиотехники и электротехники, генеральный конструктор радиоэлектронных систем зенитного управляемого ракетного оружия, академик, Герой Социалистического Труда. Главное дело его жизни — создание непроницаемой системы защиты Москвы от средств воздушного нападения — носителей атомного оружия. Его последующие разработки позволили создать эффективную систему противовоздушной обороны страны и обеспечить ее национальную безопасность. О его таланте и глубоких знаниях, крупномасштабном мышлении и внимании к мельчайшим деталям, исключительной целеустремленности и полной самоотдаче, умении руководить и принимать решения, сплачивать большие коллективы для реализации важнейших научных задач рассказывают авторы, основываясь на редких архивных материалах.
Что же означает понятие женщина-фараон? Каким образом стал возможен подобный феномен? В результате каких событий женщина могла занять египетский престол в качестве владыки верхнего и Нижнего Египта, а значит, обладать безграничной властью? Нужно ли рассматривать подобное явление как нечто совершенно эксклюзивное и воспринимать его как каприз, случайность хода истории или это проявление законного права женщин, реализованное лишь немногими из них? В книге затронут не только кульминационный момент прихода женщины к власти, но и то, благодаря чему стало возможным подобное изменение в ее судьбе, как долго этим женщинам удавалось удержаться на престоле, что думали об этом сами египтяне, и не являлось ли наличие женщины-фараона противоречием давним законам и традициям.
От издателя Очевидным достоинством этой книги является высокая степень достоверности анализа ряда важнейших событий двух войн - Первой мировой и Великой Отечественной, основанного на данных историко-архивных документов. На примере 227-го пехотного Епифанского полка (1914-1917 гг.) приводятся подлинные документы о порядке прохождения службы в царской армии, дисциплинарной практике, оформлении очередных званий, наград, ранений и пр. Учитывая, что история Великой Отечественной войны, к сожаления, до сих пор в значительной степени малодостоверна, автор, отбросив идеологические подгонки, искажения и мифы партаппарата советского периода, сумел объективно, на основе архивных документов, проанализировать такие заметные события Великой Отечественной войны, как: Нарофоминский прорыв немцев, гибель командарма-33 М.Г.Ефремова, Ржевско-Вяземские операции (в том числе "Марс"), Курская битва и Прохоровское сражение, ошибки при штурме Зееловских высот и проведении всей Берлинской операции, причины неоправданно огромных безвозвратных потерь армии.
“Последнему поколению иностранных журналистов в СССР повезло больше предшественников, — пишет Дэвид Ремник в книге “Могила Ленина” (1993 г.). — Мы стали свидетелями триумфальных событий в веке, полном трагедий. Более того, мы могли описывать эти события, говорить с их участниками, знаменитыми и рядовыми, почти не боясь ненароком испортить кому-то жизнь”. Так Ремник вспоминает о времени, проведенном в Советском Союзе и России в 1988–1991 гг. в качестве московского корреспондента The Washington Post. В книге, посвященной краху огромной империи и насыщенной разнообразными документальными свидетельствами, он прежде всего всматривается в людей и создает живые портреты участников переломных событий — консерваторов, защитников режима и борцов с ним, диссидентов, либералов, демократических активистов.
К трехсотлетию воссоединения Украины с Россией.
Труд известного французского историка Режин Перну посвящен личности Алиеноры Аквитанской (ок. 1121–1204 гг.), герцогини Аквитанской, французской и английской королевы, сыгравшей судьбоносную роль в средневековой истории Франции и Англии. Алиенора была воплощением своей переломной эпохи, известной бурными войнами, подъемом городов, развитием экономики, становлением национальных государств. Вся ее жизнь напоминает авантюрный роман — она в разное время была супругой двух соперников, королей Франции и Англии, приняла участие во втором крестовом походе, возглавляла мятежи французской и английской знати, прославилась своей способностью к государственному управлению.
Известный итальянский историк Джина Фазоли представляет на суд читателя книгу о едва ли не самом переломном моменте в истории Италии, когда решался вопрос — быть ли Италии единым государством или подпасть под власть чужеземных правителей и мелких феодалов. X век был эпохой насилия и бесконечных сражений, вторжений внешних захватчиков — венгров и сарацин. Именно в эту эпоху в муках зарождалось то, что ныне принято называть феодализмом. На этом фоне автор рассказывает о судьбе пяти итальянских королей, от решений и поступков которых зависела будущая судьба Италии.
Антон Викторович Короленков Первая гражданская война в Риме. — СПб.: Евразия, 2020. — 464 с. Началом эпохи гражданских войн в Риме стало выступление Гракхов в 133 г. до н. э., но собственно войны начались в 88 г. до н. э., когда Сулла повел свои легионы на Рим и взял его штурмом. Сначала никто не осознал масштабов случившегося, однако уже через год противники установленных Суллой порядков сами пошли на Рим и овладели им. В 83 г. до н. э. Сулла возвратился с Востока, прервав войну с Митридатом VI Понтийским, чтобы расправиться со своими врагами в Италии.
Латинские королевства на Востоке, возникшие в результате Крестовых походов, стали островками западной цивилизации в совершенно чуждом мире. Наиболее могущественным из этих государств было Иерусалимское королевство, его центром был Святой Град Иерусалим с находящимся там Гробом Господним, отвоевание которого было основной целью крестоносцев. Жан Ришар в своей книге «Латино-Иерусалимское королевство» показывает все этапы становления государственности этого уникального владения Запада на Востоке, методично анализируя духовные и социальные причины его упадка и гибели.