Повседневная жизнь России под звон колоколов - [8]

Н. И. Оловянишников объясняет «долгожительство» била следующим образом: «Вы знаете, что греческая церковь хотя и приняла колокола во второй половине девятого века, но с той поры, даже и доныне, не устранила от себя и чугунных бил или желез и самых деревянных ток; даже в тех местах на Востоке, где христиане живут между турками, и поныне нет колоколов, потому что магометане не жалуют их шумного звона. Значит, не по-пустому введены в состав внешнего чиноположения нашей церкви деревянные токи и металл; слабые звуки дерева и металла что-нибудь должны знаменовать собою, равно как и торжественный звон колоколов…»

Есть и еще одна версия, которая имеет право на существование. Литье колоколов было делом очень хлопотным, требовало высочайшего мастерства и немалых средств.

Заказы на изготовление колоколов были прерогативой представителей высших сословий русского общества либо состоятельных купцов, располагавших внушительными материальными средствами. Именно они чаще всего становились ктиторами строившихся на Руси церквей. Несмотря на дороговизну металлов, необходимых для изготовления колоколов, и отсутствие вплоть до середины XVII века разработок своих рудных месторождений (медь и олово закупали за рубежом по завышенной цене), денег на колокола на Руси никогда не жалели. Приобретение и вклад колоколов в православные храмы всегда было делом наивысшего благочестия.

Била звучат не очень громко, а колокола дороги, тогда и придумали кимвалы — бронзовые кольца, подвешенные за один край к перекладине или ветке дерева. Для русского монастыря Руссик на Афоне в 1911 году отлили кимвал, который весил около 50 пудов и звучал почти как колокол, а били по нему большим молотком.

Била можно встретить и сейчас в очень отдаленных бедных церквях или в тех, которые только-только начинают возрождаться в центре России, но у них пока мало прихожан и нет спонсоров. Это могут быть любые, самые простые металлические предметы, чаще всего куски рельс, трубы, швеллера и т. д. И вот из таких обыденных, обиходных предметов эти светлые люди творят сакрально значимые, имеющие символическое значение вещи. Наверное, не будет кощунством сравнить их вдохновенные труды с трудом поэта — помните у Ахматовой: «Когда б вы знали, из какого сора растут стихи…» Или с монастырским послушанием…

Как только появляется возможность, стараются приобрести колокол; нередко их дарят прихожане церкви или люди «со стороны», желающие помочь приходу. А ставшие уже реликвией била сохраняют — иногда на ветке дерева, растущего рядом с храмом, иногда на столбе или перекладине, под навесом наружной галереи восстанавливаемого храма.

Известно, что в России до 20-х годов XX века била применялись во время религиозных церемоний и обрядных действий в Ростове Великом и Троице-Сергиевой Лавре (Гефсиманский скит, основанный в 1844 году).

На фотографии конца XIX века можно увидеть било, сохранившееся в «рабочем состоянии», в древнем Пскове.

В конце насыщенного бурными событиями XX века православным москвичам довелось услышать необычный звон, производимый при помощи била. Ранним летним утром 1983 года, следуя исстари заведенному на Святой горе Афонской обычаю, ударами деревянного молотка по деревянной жерди возвестили всему миру о возрождении московской Даниловской обители. Очень своеобразный глухой звук-звон… А после этого зазвучал колокол-будильник, чуть позже началась утреня, и тут зазвонили уже другие, привычные нам колокола.

На Руси колокола впервые упоминаются с приходом христианства, когда они заняли свое особо почитаемое место в жизни православных. Любопытно, что если в языческие времена люди поклонялись изваяниям Перуна — высшего божества, которого называли громовержцем, то христиане считали колокольный звон символом грома небесного.

Появление колоколов в Киевской Руси связано с киевской церковью Успения Божией Матери (Десятинной), которую заложил князь Владимир (по Радзивиловской летописи — в 989 году, а по Ипатьевской и Новгородской — в 991-м).

Подлинный памятник Крещения Руси был заложен «на крови» православных мучеников варягов Феодора и Иоанна (отца и сына), убитых язычниками в 983 году. Существует предание, что в церкви некоторое время находилась икона «Богоматерь Умиление», которую в первой половине XII века привез из Константинополя купец Пирогоща в дар князю Юрию Долгорукому. Первоначально икону поместили в Вышгороде (близ Киева). В 1150-е годы сын Юрия, князь Андрей (впоследствии Боголюбский), уезжая в свою родовую Суздальскую землю, взял эту икону с собой. До 1167 года икона «Богоматерь Умиление» была в загородной резиденции князя Андрея в Боголюбове, в дворцовой церкви во имя Рождества Пресвятой Богородицы. Затем ее украсили богатым окладом и поставили в Успенском соборе во Владимире-на-Клязьме, и с этого времени икона была признана палладиумом владимирских князей. В 1395 году икону торжественно перенесли в Москву и поставили в кремлевском Успенском соборе. На Руси икона «Богоматерь Умиление», написанная византийским иконописцем в первой половине XII века, получила название «Богоматерь Владимирская».