Повседневная жизнь на острове Святой Елены при Наполеоне - [32]

Но в конце этого же месяца появляются симптомы более серьезного расстройства здоровья.

«Я пришел к Наполеону в 9 часов, и он пожаловался на болезненность конечностей. Ноги у него, особенно левая, распухли, а на лодыжке, после нажатия пальцем, оставалась вмятина. У него нет аппетита. Иногда возникают позывы к рвоте».

В начале октября врач поставил более точный диагноз.

«Он пожаловался на глухую боль в правом подреберье, непосредственно под ребрами. Он мне сказал, что вчера утром в первый раз почувствовал в правом плече неприятное ощущение, похожее скорее на онемение, чем на боль, легкое раздражение в горле, вызывающее желание кашлять, и пожаловался на плохой сон. Он сказал, что испытывает желание опереться и прижаться боком к чему-либо; десны рыхлые, ноги слегка отечные, пульс 68, аппетит довольно хороший. Он сказал, что чувствует в правом боку что-то, чего не чувствовал раньше. Я сказал ему, что это может быть вызвано перегрузкой нижней части брюшной полости, и посоветовал принять слабительное; далее я сказал, что если затронута печень (на острове заболевания печени — дело обычное) и если болезнь будет прогрессировать, то появятся другие симптомы, и тогда можно будет с уверенностью утверждать, что это гепатит».

Начиная с этой даты появляются все новые расстройства, и здоровье Наполеона неуклонно продолжает ухудшаться; в общей клинической картине доминируют симптомы упадка сил: астения, бессонница, расстройство пищеварения, сопровождаемое запорами, вздутием живота, не проходящие головные боли, уныние, перепады настроения и даже явления сатириаза, когда он обрушивается на графиню Бертран с оскорбительными словами, обвиняя ее в том, что она отвергла его авансы. Доктор О'Мира описал один из таких приступов депрессии:

«Он жаловался на сильную головную боль. Он сидел в своей спальне перед камином, и отблески то вспыхивающего, то угасающего огня придавали его лицу странное и до крайности меланхоличное выражение. Скрестив руки на коленях, он, казалось, размышлял о своей несчастной участи.

— Доктор, — сказал он, — что вы можете дать человеку, утратившему сон?»

Типичная клиническая картина меланхолии: бессильная, унылая поза, безжизненно лежащие на коленях руки, застывшее лицо, вялая, прерываемая вздохами речь. Это было начало медленного, но неумолимого разрушения.

5 октября 1817 года врач провел полный медицинский осмотр и констатировал, что правый бок пациента тверже левого. Он обнаружил там заметную припухлость, болезненную при прощупывании. Наполеон признался, что два месяца назад сам заметил эту припухлость, но приписал ее своей излишней полноте. О'Мира назначил обычные в то время лекарства: каломель, растирание конечностей, горячие соленые ванны, противоцинготные средства, полоскания и верховые прогулки. Вскоре Наполеон начинает жаловаться на боли в ногах и на сильную утомляемость; 15-го он не находит себе места из-за колющей боли в правом плече, что приводит его в крайнее раздражение. А 27-го он уныл и подавлен. Болезнь наступает медленно и бесшумно; а поскольку серьезных приступов нет, окружающие замечают лишь его раздражительность и утомляемость; так продолжается с ноября 1817 года до марта 1818-го, когда О'Мира сам признает: «Болезнь Наполеона развивается, хотя и очень медленно». Именно в этот момент Хадсон Лоу и решает выслать врача, обвинив его в сговоре с французами. За несколько дней до своей отставки О'Мира записывает в дневнике: «Наполеон очень утомлен катаральным воспалением крайне нехорошего свойства, вызванным чрезвычайной сыростью в его апартаментах». А это июнь, начало периода дождей и самой непереносимой сырости.

Внезапно отстраненный от своих обязанностей и отправленный в Европу, О'Мира даже не успел приготовить лекарства для своего знаменитого пациента, оставшегося в момент обострения болезни с ртутными пилюлями, слабительным и лосьоном для растирания ног. Но он передал обер-гофмаршалу очень тревожную записку:

«В последние дни сентября появились симптомы, указывающие на нарушение функций печени, острые боли, жар, тяжесть в правом подреберье, диспепсия и запор. Начиная с этого момента, болезнь медленно, но неуклонно развивается. Боли, сначала слабые, настолько усиливаются, что возникают подозрения на острый гепатит. На протяжении апреля и мая — обильные желчные и слизистые выделения, поносы и запоры, колики, скопление газов, отсутствие аппетита, ощущение тяжести, тревожное состояние, бледность, темная едкая моча, подавленное состояние духа и головные боли, тошнота, рвота густой едкой желчью, почти полное отсутствие сна, беспокойство и слабость».

Этот длинный бюллетень дает такую точную и реалистичную картину физического состояния Императора в июле 1818 года, что есть смысл привести его полностью еще и потому, что в нормальном обществе он стал бы основанием для того, чтобы перевезти больного в страну с более мягким климатом, где его лечением занялись бы известные медики.

«Болезнь ног возобновилась, но не в такой сильной форме. Головная боль, тревога, тяжесть в надчревной и прекордиальной области, приступы лихорадки с наступлением ночи, горячая кожа, жажда, боли в сердце, учащенный пульс, успокоение и потоотделение на рассвете. В правом подреберье болезненная при наружном прощупывании припухлость. Язык постоянно обложенный; пульс, до болезни составлявший 54—60 ударов в минуту, достигает 88. В доме невыносимо сыро, и Наполеон подхватил жесточайший катар, сопровождаемый высокой температурой и сильнейшим возбуждением. Два года бездействия, губительный климат, одиночество, заброшенность — все это, действуя одновременно, терзает душу. И даже удивительно, что болезнь не развивалась быстрее. Это объясняется лишь силой духа больного и его крепкой конституцией».