Повседневная жизнь Монпарнаса в Великую эпоху, 1903-1930 гг. - [45]

Прикидываясь смиренником, этот старый фовист из Шату любил исподтишка уничтожать своих приятелей. Добродушный с виду, легкий в общении, иногда под воздействием алкоголя он становился невыносим и буйствовал: несколько раз видели, как на рассвете он крушил тростью ликерные бутылки в баре «Дома»… Он приводил в восторг нищих начинающих художников, приезжая на Монпарнас за рулем своего ярко-синего «бюгатти». Он поднимал крышку капота и ко всеобщему восхищению демонстрировал новенький мотор: «Ничем не хуже «Джоконды», не правда ли?» «Самое интересное кафе, - рассказывал Терешкович, оказавшийся в то время на Монпарнасе после своей одиссеи по Греции, Турции и Средиземному морю, - которое чаще всего посещали Сутин, Шагал Леже и другие известные художники, находилось между «Селектом» и «Ротондой» и называлось «Парнас». Тогда как новые хозяева «Ротонды» помещали на ее стенах дешевые картинки, «Парнас» украшали настоящие полотна. Здесь можно было приобрести Сутина - до того как Барнес умножил цены во много раз - за сто пятьдесят франков». 8 апреля 1921 года тут открылась первая подобная выставка в кафе. Ее организовал Клерже. И появилась новая мода: художественные выставки стали устраивать большинство монпарнасских кафе, в том числе «Клозри де Лила», «Пти Наполитэн», «Камелеон». Присоединив к себе «Парнас», «Ротонда» усвоила привычку вывешивать картины, но, то ли из-за отсутствия вкуса, то ли по вине плохих советчиков, хозяева неизменно выбирали работы, напоминавшие скверную живопись «Ярмарки неудавшихся шедевров», организованной некогда «Ордой» на бульваре Распай в том месте, где сегодня стоит «Бальзак» Родена. Дело происходило в конце 1923 года, к тому времени «Ротонду» уже реконструировали, в три раза увеличив ее площадь и полностью уничтожив былое убранство. На первом этаже соорудили бар, гриль-зал и ресторан. На втором - просторный дансинг, куда всякие развратники приходили «снимать» девочек, словно на рынок. Однако никакой проституции: там показывались только легкомысленные девушки, любительницы наслаждений не ради денег. И никакой торговли наркотиками; в других кафе Монпарнаса смотрительницы туалетов не скрываясь, продавали кокаин, пользовавшийся тогда гораздо большей популярностью, чем в наши дни.

Ночи «Жокея»

Вскоре праздник достиг апогея, будоража кровь, словно горячий пунш. Громко заявлял о себе джаз, ему вторили гавайские гитары. «Повсюду все только и делают, что развлекаются, устраивают пирушки, ходят в гости, занимаются любовью, - рассказывал Морис Сакс, летописец этих «безумных лет». - Негры, заполонившие оркестры, издают невероятные, душераздирающие вопли, переходящие то в короткую мольбу, то в крики ребенка; джаз заставляет встряхнуться как самых одержимых, так и самых сдержанных»[28].

Ночью небо озарялось красным светом, исходившим от Монпарнаса, словно от дома терпимости. Для гуляк всего мира этот свет означал рай наслаждений. В своей маленькой комнатке на Монмартре Макс Жакоб написал на стене: «Никогда не появляться на Монпарнасе!…», полагая, что районом овладели черные силы. Что, впрочем, не мешало ему по-прежнему им восхищаться.

В то время когда «Ротонда» меняла свой облик, на Монпарнасе открылось первое ночное кафе: знаменательное событие! Американский художник Хилайр Хилер и бывший корабельный стюард Боб Лежен на месте «Камелеона», переехавшего на бульвар Распай, открыли «Жокей» - крохотное кабаре, чей взлет окажется столь же стремительным, как и падение. 1923- 1927, четыре сумасшедших года! Заведение не выказывало ни малейших претензий на роскошь. И фасад, и внутренние помещения Хилер оформил сам. Внешняя стена, выкрашенная в черный цвет, выглядела зловеще, несмотря на фигуры индейцев и ковбоев, выделявшиеся однотонными яркими пятнами. Тесный зал украшали плакаты, беспорядочно расклеенные на стенах и потолке. Кое-где на них были выписаны шуточные стишки, неприличные трехстишия на американском сленге. Казалось, вы находитесь в салуне из какого-нибудь вестерна. Замечательный пианист Ли Куплэнд, бывший ковбой и два гавайских гитариста, чередуясь с проигрывателем, исполнявшим свежие блюзы, увлекали танцевать. Танцевать - громко сказано, народу так много, а места так мало, что пары практически топчутся на одном месте. Жан Оберле рассказывал, как однажды вечером увидел совершенно голую танцующую девушку, при этом никто не обращал на нее внимания. Кислинг, Паскен, Кокто, Арагон, Кревель Хемингуэй, Скотт Фицджеральд, Робер Мак-Альмон, звезды немого кино: двойник Валентино - Иван Мозжухин и манерный напомаженный Жак Катлен рядом с черноглазыми, пухлогубыми натурщицами и коротко стриженными «под мальчика» художницами. Здесь была приятная атмосфера, художники чувствовали себя как дома, они приходили сюда в рабочей одежде. Непринужденность отношений также способствовала успеху «Жокея». Неоспоримой королевой здесь считалась красивая, свежая и упитанная девушка скорее в стиле Ренуара, чем Ван Донгена. Звали ее Алиса Прен, а легенда увековечила ее образ под именем Кики с Монпарнаса. Цветок, выросший на парижской почве, еще в детстве заброшенный сюда из Бургундии. В шестнадцать лет она уже поджидала свой «счастливый случай», сидя за чашкой кофе в «Ротонде». «Что это за новая проститутка?» - поинтересовался Кислинг.