Повседневная жизнь Голландии во времена Рембрандта - [26]
Хотя элегантности голландцам явно не хватало, за состоянием своего гардероба они очень следили. Белье и одежда содержались в той же безупречной чистоте, что и дом, компенсируя немытость тел…
При всех этих оговорках историю одежды «золотого века» можно разделить на три периода. Вначале костюм отличался множеством внешних деталей, богатством красок, ломаными линиями, разделявшими различные части тела. Во второй четверти века все детали костюма, наоборот, слились в некое аморфное единство, в котором расплылись формы и цвета. В третьей четверти форма вновь обрела былую контрастность, создававшую бездну эффектов, — просторная мужская одежда нового типа, наподобие штанов-«рейнграфок», резко отличалась от обтягивающей, вроде узкого камзола, вошедшего в употребление около 1660 года. По сравнению с французской одеждой голландской не хватало живости красок. Так, на картине «Пир стрелков», написанной художником Ван дер Хелстом в 1648 году, видна унылая масса серых, черных, коричневато-желтых и белых тонов, чуть оттененная оранжевым или темно-синим узором. Красный цвет почти не встречался. Аристократы и аристократки предпочитали темные тона, одеваясь в черное и фиолетовое. Для главных частей костюма выбирали матовые ткани, для второстепенных — блестящие.
Мужская одежда состояла из двух основных предметов — безрукавки, отдаленно напоминавшей современный жилет, и штанов до колен. На безрукавку надевалась куртка вроде жокейской (иногда раскроенной под ризу), с рукавами или без, которую обычно не застегивали. Рукава куртки, выполнявшие у модников исключительно декоративную функцию, украшали розетками, эполетами, разрезами, эффектно открывавшими белоснежную рубашку. Форма штанов отличалась в начале века большим разнообразием — шарообразные от пояса до колен или, напротив, короткие в обтяжку, а также различные смешанные типы, с карманами и без. Впоследствии узкий обтягивающий тип взял верх и продержался вплоть до введения «рейнграфок» — коротких широких штанов, украшенных лентами и бантами, которые, без всякого сомнения, пришли из Версаля. Штаны продолжали чулки, обычно из вязаной шерсти, удерживавшиеся под коленями подвязками. Часто их надевали сразу две пары или же прямо на чулок натягивали обмотки — длинные полосы материи, туго оплетавшие ногу. Туфли, стянутые крест-накрест кожаными ремешками или закрытые розеткой, защищали от уличной грязи надеваемые сверху грубые башмаки. В первой половине века распространились сапоги, поначалу редко употреблявшиеся в повседневной жизни. В 1650 году их шили очень широкими, и голенища с отворотами открывали кружевную отделку штанин.
Около 1600 года мужчины носили большие конические шляпы, широкие мягкие поля которых поднимались спереди вверх; двадцать лет спустя появился вид жесткого цилиндра с узкими полями. Затем широкие поля снова вошли в моду, но их форма утратила единообразие. Шуб или пальто мужчины тогда не знали. Их заменял короткий плащ с капюшоном и разрезом от пояса для шпаги или рапиры. Зато домашний халат — традиционная местная одежда, сохранившаяся с незапамятных времен и счастливо избежавшая всех веяний моды, — не покидал нидерландского буржуа в течение всего холодного времени года ни в кабинете, ни в мастерской, ни в лавке. Халат, подбитый бархатом или мехом, надевался поверх полукафтана и спускался почти до пят. Часто рукав имел разрез на уровне локтя, через который просовывалась рука, нижняя часть рукава свободно свисала.
Наибольшим разнообразием отличался корсаж — неотъемлемый предмет женского туалета. Корсаж с рукавами, строгий, часто украшенный вертикальными лентами, благодаря которым дамы казались полнее, чем на самом деле, или так называемый «безрукавный» корсаж с глубоким треугольным вырезом, отделка которого в основном приходилась на плечи: декоративные рукавчики различных оттенков, погончики, плечики, открывавшие сквозь разрезы снежную белизну сорочки. Платье, надеваемое на одну или несколько юбок, в целом контрастировало с корсажем по своему цвету и фактуре. Оно доходило почти до пола, иногда заканчиваясь сзади небольшим шлейфом, который у некоторых модниц начинался с нижней юбки, образуя валик на уровне бедер. Чаще всего нидерландка надевала поверх платья кружевной передник белого, черного или фиолетового цвета, который пользовался особой любовью во всех слоях общества и превратился в украшение национального масштаба. Если передник был широким, его стягивали сзади за углы чуть пониже корсажа, узкий завязывали бретельками.
От верхнего платья XVI века произошел вид домашнего женского халата — влигер («волан»), почти всегда черного цвета, иногда на подкладке, с рукавами или без. Расширяясь книзу, он придавал фигуре коническую форму. После 1620 года его обычно носили распахнутым, широко открывавшим платье и корсаж. Некоторые дамы подкладывали на живот небольшую подушечку, чтобы подчеркнуть вырез на платье.
Характерной нидерландской одеждой считался хёйк («плащ») — длинная накидка из плотной ткани с высоким капюшоном, поддерживаемым жестким каркасом. Иногда капюшон принимал форму маленькой конической шапочки. После 1650 года хёйк исчез из гардероба зажиточных мещанок, но еще долго служил плащом женщинам из простонародья. Нидерландка редко надевала шляпку. В первой трети столетия головные уборы женщин мало отличались от мужских. Высокие конические колпаки задержались надолго только у простолюдинок. Шляпку от солнца с широкими полями ждала та же участь. Встречались и маленькие шапочки с перьями, в подражание французской моде сорока- или пятидесятилетней давности. В 1640–1650 годах женская шляпка полностью вышла из употребления у аристократок и мещанок. Ее заменил платок, завязывавшийся под подбородком. Чулки и туфли на протяжении всего века ничем не отличались от мужских. Кожаные туфли без задника были в ходу у женщин всех сословий. В богатых семьях их носили главным образом дома. Для женщин с более скромным достатком это была обычная обувь.
Жизнь и деяния Вильгельма Завоевателя (1027—1087) принадлежат далекому прошлому, однако фигура нормандского герцога, ставшего королем Англии, интересует не только профессиональных историков. Уцелев в кровавом вихре войн и мятежей, незаконный отпрыск правителя Нормандии сумел не только железной рукой навести порядок в своих владениях, но и захватить Английское королевство, внедрив там прогрессивные для своего времени феодальные порядки. Вильгельм был груб, жесток, необразован, но его политическое чутье и энергия помогли осуществить преобразования в политической и культурной областях, определившие пути развития Европы на сотни лет вперед.
Книга Волина «Неизвестная революция» — самая значительная анархистская история Российской революции из всех, публиковавшихся когда-либо на разных языках. Ее автор, как мы видели, являлся непосредственным свидетелем и активным участником описываемых событий. Подобно кропоткинской истории Французской революции, она повествует о том, что Волин именует «неизвестной революцией», то есть о народной социальной революции, отличной от захвата политической власти большевиками. До появления книги Волина эта тема почти не обсуждалась.
Эта книга — история жизни знаменитого полярного исследователя и выдающегося общественного деятеля фритьофа Нансена. В первой части книги читатель найдет рассказ о детских и юношеских годах Нансена, о путешествиях и экспедициях, принесших ему всемирную известность как ученому, об истории любви Евы и Фритьофа, которую они пронесли через всю свою жизнь. Вторая часть посвящена гуманистической деятельности Нансена в период первой мировой войны и последующего десятилетия. Советскому читателю особенно интересно будет узнать о самоотверженной помощи Нансена голодающему Поволжью.В основу книги положены богатейший архивный материал, письма, дневники Нансена.
«Скифийская история», Андрея Ивановича Лызлова несправедливо забытого русского историка. Родился он предположительно около 1655 г., в семье служилых дворян. Его отец, думный дворянин и патриарший боярин, позаботился, чтобы сын получил хорошее образование - Лызлов знал польский и латинский языки, был начитан в русской истории, сведущ в архитектуре, общался со знаменитым фаворитом царевны Софьи В.В. Голицыным, одним из образованнейших людей России того периода. Участвовал в войнах с турками и крымцами, был в Пензенском крае товарищем (заместителем) воеводы.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Отмечаемый в 2007 году 170-летний юбилей российских железных дорог вновь напоминает о той роли, которую эти пути сообщения сыграли в истории нашего государства. Протянувшись по всей огромной территории России, железные дороги образовали особый мир со своим населением, своими профессиями, своей культурой, своими обычаями и суевериями. Рассказывая о прошлом российской железки, автор книги Алексей Вульфов — писатель, композитор, председатель Всероссийского общества любителей железных дорог — широко использует исторические документы, воспоминания ветеранов-железнодорожников и собственные впечатления.
Иван Грозный давно стал знаковым персонажем отечественной истории, а учреждённая им опричнина — одной из самых загадочных её страниц. Она является предметом ожесточённых споров историков-профессионалов и любителей в поисках цели, смысла и результатов замысловатых поворотов политики царя. Но при этом часто остаются в тени непосредственные исполнители, чьими руками Иван IV творил историю своего царствования, при этом они традиционно наделяются демонической жестокостью и кровожадностью.Книга Игоря Курукина и Андрея Булычева, написанная на основе документов, рассказывает о «начальных людях» и рядовых опричниках, повседневном обиходе и нравах опричного двора и службе опричного воинства.
«Руси есть веселье питье, не можем без того быти» — так ответил великий киевский князь Владимир Святославич в 988 году на предложение принять ислам, запрещавший употребление крепких напитков. С тех пор эта фраза нередко служила аргументом в пользу исконности русских питейных традиций и «русского духа» с его удалью и безмерностью.На основании средневековых летописей и актов, официальных документов и свидетельств современников, статистики, публицистики, данных прессы и литературы авторы показывают, где, как и что пили наши предки; как складывалась в России питейная традиция; какой была «питейная политика» государства и как реагировали на нее подданные — начиная с древности и до совсем недавних времен.Книга известных московских историков обращена к самому широкому читателю, поскольку тема в той или иной степени затрагивает бóльшую часть населения России.
В XVIII веке в России впервые появилась специализированная служба безопасности или политическая полиция: Преображенский приказ и Тайная канцелярия Петра I, Тайная розыскных дел канцелярия времен Анны Иоанновны и Елизаветы Петровны, Тайная экспедиция Сената при Екатерине II и Павле I. Все они расследовали преступления государственные, а потому подчинялись непосредственно монарху и действовали в обстановке секретности. Однако борьба с государственной изменой, самозванцами и шпионами была только частью их работы – главной их заботой были оскорбления личности государя и всевозможные «непристойные слова» в адрес властей.