Повседневная жизнь французов во времена Религиозных войн - [28]

Протестанты сумели воспользоваться разгромом дворянства. Одержав военную победу, Гизы потерпели поражение в плане моральном. Жуткие сцены подавления мятежа, запечатленные на гравюрах Тортореля и Периссена, распространились по всей Франции, бродячие торговцы продавали их на каждом шагу, разжигая ненависть к правительству, представленному в образе кровавого тирана. На гравюрах были запечатлены переговоры де Немура с Кастельно и его товарищами и убедительно показано, что Немур нарушил свое слово. Мятежников вешали на балконах замка в Амбуазе, тела их раскачивались прямо перед глазами Франциска II и дам, собравшихся поглазеть на трупы.

Разгром «заговора в Амбуазе» не решил проблемы. На юге волнения продолжались, иконоборцы громили церкви. Все чаще задавался вопрос: кто же подлинный виновник мятежа? Большинство инициатором называло принца Конде. Но когда Конде призвали на королевский совет и прямо спросили его в присутствии герцогов, пэров и рыцарей ордена Святого Михаила, тот с легкостью доказал свою невиновность.

Тем временем перед Гизами встала другая проблема: принцы крови, олицетворявшие легитимность в глазах большинства дворян, являлись угрозой их власти. Оба Бурбона, символизировавшие надежды тех, кто хотел избавиться от Лотарингцев, являлись вполне реальной политической альтернативой нынешним правителям. Вдобавок Гизы знали, что в их изгнание с удовольствием внесет свою лепту коннетабль Монморанси. Представляя отчет Парижскому парламенту о событиях, произошедших в Амбуазе, Монморанси попытался убедить присутствующих, что это простолюдины подняли мятеж против чиновников, подчеркнув, что единственной причиной «волненией в Амбуазе» была дурная политика Лотарингцев.

Тонкий психолог Франсуа де Гиз был уверен, что Конде не сможет долго сопротивляться уговорам протестантов и в конце концов возглавит их партию. Следовательно, необходимо готовиться к войне. Считая войну неизбежной, Гиз начал формировать отряды в Лотарингии, вербовать ландскнехтов и рейтаров в Германии, мобилизовать отряды гасконцев, расквартированные в его губернаторстве в Дофине. Он поставил под ружье гарнизоны в Гиени, Монтаржи и Орлеане, наградил орденом Святого Михаила семнадцать самых верных своих соратников. Но по опыту он хорошо знал, что одной победы на поле боя недостаточно, необходима четко продуманная политическая стратегия. Поэтому Франсуа де Гиз и его брат поддержали предложение протестантского лидера Колиньи собрать в Фонтенбло ассамблею нотаблей. Эта ассамблея отличалась от Генеральных штатов тем, что члены ее назначались королем, а не выбирались в бальяжах или сенешальствах.

Ассамблея нотаблей открылась 21 августа 1560 года. На нее прибыли Антуан де Бурбон и его брат Конде, а также коннетабль Монморанси в сопровождении тысячи вооруженных дворян — коннетабль, вероятно, хотел напомнить о своем могуществе. Новый канцлер Мишель де Лопиталь, занявший место покойного Оливье, произнес речь, в которой объяснил Цели и задачи ассамблеи. Гизы представили отчет о состоянии финансов и армии, но, похоже, никто не обратил на него внимания. Всех интересовал только один вопрос: вопрос вероисповедания. Все ожидали выступления Колиньи, требовавшего прекратить преследования протестантов.

Жан де Монлюк, епископ Баланса, брат Блеза де Монлюка, человек, близкий к Екатерине Медичи и поддерживавший ее политические демарши, сформулировал центристскую позицию: отделить проблему религиозную от проблемы политической, то есть предоставить свободу вероисповедания, но запретить собрания, нарушавшие общественный порядок. Ерхиепископ Вьеннский Шарль де Марийак посоветовал созвать Генеральные штаты и национальный собор, подчеркнув при этом главенствующую роль короля и его матери в управлении государством.

Верный своей жесткой политике по отношению к протестантам, кардинал Лотарингский несколько раз брал слово. Он заявил, что гугеноты могут подчиняться монарху только в том случае, если он исповедует одну с ними веру. Отвергнув требование о строительстве новых храмов и право на собрания, предоставления которого добивались сторонники реформированной церкви, кардинал признал необходимость терпимого отношения к рядовым верующим, чья деятельность ограничивалась посещением проповедей, и обвинил руководство партии в проведении враждебной правительству политики. Не высказав возражений против созыва Генеральных штатов, он осудил предложение собрать национальный собор, заявив, что прежде следует опросить епископов и кюре и узнать, считают ли они необходимым провести реформу католической церкви. Рыцари ордена Святого Михаила вняли его аргументам и проголосовали так, как пожелал кардинал.

31 августа 1560 года Франциск II приказал созвать Генеральные штаты в Мо, и назначил день — 10 декабря текущего года. Сейчас мы знаем, что заседать они будут в Орлеане. Бальи и сенешалям было предписано присутствовать на ассамблеях всех трех сословий своих округов. Эти ассамблеи должны были составить наказы и выбрать депутатов, которым предстояло отстаивать свои позиции перед королем. Гизы сумели повернуть ситуацию в свою пользу. Конде хотел, чтобы Лотарингцы предстали перед Генеральными штатами, но они переиграли его, и он угодил в расставленную им самим ловушку. Гизы решили устранить с политической арены принцев крови, на которых уповала значительная часть дворянства, прежде всего дворянства протестантского, и консолидировать силы своих сторонников.