Повседневная жизнь Франции в эпоху Ришелье и Людовика XIII - [2]

Людовик унаследовал от матери упрямство, вспыльчивость и злопамятность, но при этом он не умел лицемерить и был последователен в своих поступках. Он принимал или отвергал людей целиком, раз и навсегда. Рано лишившись отца, он переживал его смерть не только как утрату близкого человека, но и как потерю наставника, нуждаясь в мужском примере для подражания. После апрельского переворота место Кончини занял фаворит короля Шарль Альбер де Люинь, которому тогда было тридцать девять лет. Человек совершенно заурядный, снискавший симпатию государя лишь своей добротой и участливостью к нему в юные годы (материнской лаской Людовик тоже был обделен), Люинь использовал свое положение для личного обогащения и для того, чтобы пристроить при дворе многочисленную родню. В государственных и военных делах он был некомпетентен, однако проявил себя умелым интриганом.

Ришелье тайно написал королевскому фавориту, предлагая свои услуги, однако получил в ответ письмо с неприкрытыми угрозами. Испугавшись, он сбежал из Блуа, где находился вместе с изгнанной королевой, но тем самым поставил себя в двусмысленное положение. Король выслал его в Авиньон, отправив туда же его старшего брата, маркиза Анри де Ришелье, и мужа их сестры дю Пон де Курле. Жена Анри умерла родами, ребенок тоже умер, сам род Ришелье оказался под угрозой. Арман тяжело болел и был при смерти, когда ход истории снова круто изменился: Мария Медичи тоже сбежала из Блуа и возглавила мятеж крупных феодалов, недовольных своим отстранением от власти и возвышением Люиня. Францисканец отец Жозеф дю Трамбле, благоволивший к епископу Люсонскому и имевший большое влияние на благочестивого и набожного короля, сумел убедить Людовика в том, что только Ришелье сможет погасить конфликт и убедить мать примириться с сыном.[2]

Епископ оправдал доверие, но хрупкий мир длился недолго: в 1620 году разразилась новая война матери и сына, победу в которой (с оружием в руках) одержал король. Мария добилась, чтобы мирные переговоры вел Ришелье, поставив одним из условий примирения ходатайство о присвоении кардинальского сана своему любимцу. Но епископ Люсонский стал кардиналом Ришелье только в ноябре 1622 года, через год после смерти Люиня во время осады протестантской крепости Монёр.

Под нажимом королевы-матери король ввел кардинала в свой Совет (1624). Постепенно Ришелье удалось преодолеть неприязнь короля, поправив финансовые дела государства и разрешив сложный военный конфликт в Вальтелине, в котором Франция противостояла Испании и Папскому престолу. Фактически исполняя обязанности главного министра, он стал незаменимым советчиком короля, его правой рукой.

Возвышение кардинала обрадовало далеко не всех: уже в 16 26 году составился первый заговор с участием младшего брата короля, Гастона – герцога Анжуйского (впоследствии герцог Орлеанский).

Гастон был любимцем матери, которая сбивала его с пути, внушая ему надежды на престол: Людовик был слаб здоровьем, к тому же у него до сих пор не было детей. Умный и образованный, но слабый и переменчивый, Гастон был честолюбив, но несерьезен, ленив, тщеславен, развратен и малодушен. Пользуясь тем, что его высокое положение ограждало его от суровой кары, он вступал в заговоры, а потом без зазрения совести «сдавал» своих соучастников. В 1626 году малодушие принца стоило жизни графу де Шале, жестоко казненному в Нанте.

Тогда же король отрядил для охраны кардинала пятьдесят мушкетеров, которые отныне именовались гвардейцами кардинала и носили красные плащи с серебряным крестом (плащи королевских мушкетеров были голубого цвета).

Вдохновительницей «заговора Шале», а затем и всех последующих покушений на власть и жизнь кардинала была герцогиня де Шеврез, в прошлом вдова Альбера де Люиня, близкая подруга Анны Австрийской. Людовик не любил ее, прозвал «Дьяволом» и старался удалить от двора; Ришелье пытался ее использовать для поддержания равновесия сил, чтобы не дать своим врагам одержать над ним верх. Поединок кардинала с «Дьяволом» – сюжет увлекательного романа; к сожалению, в реальной жизни он породил не одну трагедию.

Улаживая конфликты со своими ближайшими родственниками, Людовик XIII одновременно решал еще одну серьезную внутреннюю проблему, грозившую перерасти во внешнюю. Гугеноты, которым принадлежало несколько городов и крепостей на юге Франции, не подчинялись французским законам и практически создали государство в государстве. Своеобразно истолковав Нантский эдикт о веротерпимости, изданный Генрихом IV в 1598 году, гугеноты распространили свободу вероисповедания на административную область: издавали свои законы, вводили налоги. В 1620 году ассамблея протестантов в Лудене закрыла своим постановлением доступ католикам в протестантские укрепленные города. 25 декабря того же года собрание протестантов в Ла-Рошели провозгласило союз реформатских провинций Франции. Людовик и Люинь осадили Монтобан, но осада не принесла результатов, и ее пришлось снять. На следующий год, уже после смерти Люиня, король возглавил новый военный поход против гугенотов. В октябре 1622 года в Монпелье был заключен мир; многие протестантские военачальники за деньги перешли на королевскую службу. Людовик подтвердил Нантский эдикт и даровал мятежникам амнистию. Взамен они должны были разрушить недавно построенные укрепления, сохранив за собой лишь Ла-Рошель и Монтобан. Со своей стороны, король обязался снести форт Луи под Ла-Рошелью, однако не торопился исполнять свое обещание. Тогда жители этого города отправили посольство к английскому королю, прося его о покровительстве.