Повседневная жизнь Европы в 1000 году - [99]

То, что осталось от донжона Кудре, построенного Этьеном, графом Блуа, часто воевавшим против Фулька, напоминает Ланже. Эта постройка, относящаяся приблизительно к 1000 году, в недавнее время была отреставрирована. То же можно сказать о развалинах замка Фретваль, датируемых временем не ранее 1040 года. В его донжоне можно различить четыре этажа и очаги с навесом, возможно, самые древние из известных нам.    

Меблировку этих недоступных изучению дворцов и лежащих в руинах замков представить себе не менее трудно. В цитируемых источниках о ней почти ничего не говорится, за исключением описания домов, где жили отдельные конкретные лица. В Шартрском календаре есть одно изображение — на листе января. Человек с двойным лицом Януса[204] греется у огня, сидя в кресле с покатыми подлокотниками и очень низкой спинкой. К передним ножкам прикреплена маленькая скамеечка. Кресло производит впечатление инкрустированного различными породами дерева. За исключением изображения этого удобного и весьма скромного предмета для сидения, можно встретить (причем на рисунках, относящихся ко временам Каролингов) только троны королей в форме курульного кресла[205] без спинки, с подлокотниками и на ножках, перекрещивающихся в форме буквы X. На таком троне обычно лежит подушка, с которой иногда свешиваются две кисти.    

Костюм богатого сеньора

О том, каким был мужской костюм, обычный для королевского двора, мы знаем из описания того же вездесущего Рауля Глабера: «Около 1000 года, когда король Роберт только что женился на королеве Констанции, приехавшей из Аквитании, можно было видеть в свите этой принцессы явившихся во Францию и Бургундию людей из Оверни и Аквитании, легковесных и тщеславных, имевших столь же безобразные нравы, как и их одежда. Они украшали свое оружие и сбрую своих коней с необузданной роскошью. Они стригли волосы до середины головы, брили бороду, как скоморохи, и носили непристойную обувь и набедренники». Рауль добавляет, что «все франки и бургундцы» ревностно следовали этой моде. И в поэме, на которую его вдохновило столь скандальное поведение, он клеймит этих «людей в коротких одеждах». Из такого свидетельства, на деле весьма неконкретного, можно заключить, что эти южане побудили сеньоров, живших к северу от Луары, отказаться от манеры носить длинные волосы, бороду и рубахи, закрывавшие верхнюю часть ног. Естественно, нам хотелось бы узнать, чем их обувь и «набедренники», под которыми, возможно, имеются в виду штаны, казались «непристойными». И тут нелишне вспомнить, как, вопреки Уставу, одевались, по словам аббата святого Ремигия в Реймсе (тоже Рауля), монахи, уходившие в город. Если читатель вернется к главе «Нравы духовенства», он вспомнит о «штанах шириною в шесть футов», сделанных из столь тонкой ткани, что она позволяла угадать под ними «срамные места». Что до обуви, то она кажется скорее странной и неудобной, чем непристойной. Она была слишком узкой и украшалась «ушками». Рубашки куда больше должны были шокировать окружающих своими облегающими рукавами, «кантами», которые, несомненно, были покрыты вышивкой, и поясом, столь туго стянутым, что выпуклости ягодиц подчеркивались самым недвусмысленным образом. Если придворные бароны Роберта одевались таким же образом — а мы видели, что подобная мода существовала не только на юге, — то можно понять, почему суровый Гильом из Вольпиано[206] пригрозил, что они не смогут войти в рай в эдакой «ливрее», которую он считал порождением дьявола.    

На весьма схематичных рисунках уже упоминавшегося здесь Шартрского календаря, на листе марта, можно увидеть изображение всадника, рубашка которого ниспадает до колен, а на ногах надеты сапоги. Его голова непокрыта, волосы острижены довольно коротко, подбородок обрит. Он трубит в трубу, напоминающую бычий рог — олифант, — и держит ее в левой руке, а другой рукой подгоняет своего коня хлыстом, сплетенным из трех шнуров. Экипировка коня очень интересна: седло со стременами кажется сделанным из меха; на крупе — попона из ткани; во рту — мундштук узды, как говорят кавалеристы. Этот тип мундштука, который опирается на десны выше зубов, считается более жесткой упряжью, чем удила уздечки, упирающиеся в углы губ лошади. Последним типом мундштука пользовались вплоть до недавнего времени. Возможно, в старину у лошадей были не столь чувствительные десны. Судя по всему, изображенный на картинке всадник участвует в охотничей травле.    

В той же Шартрской рукописи есть миниатюра, изображающая епископа, знаменитого Фульберта, обращающегося с речью к людям, собравшимся в соборе. Среди них можно заметить важного сеньора. Возможно, это Эд II, граф Шартра и Блуа. Он бородат, его волосы острижены кружком так, что видны уши. На нем огромный красновато-коричневый плащ, представляющий собой простой четырехугольный кусок ткани, закрепленный на правом плече фибулой с драгоценными камнями. Под плащом видна голубая рубаха, доходящая до середины бедра, и красные штаны, которые, в отличие от обычая Каролингской эпохи, не закреплены перекрещивающимися ремешками. На ногах у него черные ботинки, украшенные по краю золотой лентой, которая тянется вдоль нижней части ноги до носка. Остальных людей разглядеть трудно, но видны несколько детей, одетых так же, как другие персонажи календаря.