Повседневная жизнь египетских богов - [58]

Своим присутствием они напоминают, что каждый восход солнца — это сотворение мира.^{723} В передней части ладьи Геб, судя по всему, играл роль рулевого, бросая лот в глубины вод и стараясь избегать отмелей. Это напоминает нам, что Геб — бог земли, знающий все ее расщелины даже под водой. За ним, между двумя воплощениями Хора — «Владычица ладьи», корона на голове которой показывает, что она не кто иная, как одно из воплощений Хатхор, родной дочери бога.

Те же самые боги составляли экипаж второй ладьи, однако у некоторых при этом менялся внешний вид. «Бурлаки» исчезают. На носу ладьи появляется новая богиня, которую именуют «Та, что вызывает восход»;^{724} протягивая руку вперед, она творит свои заклинания, которые теперь позволяют ладье подняться в небо. Перед ней — четыре урея, которые образуют как бы защитный экран между лодкой и сценой убийства змея Апопа, следующей непосредственно далее. Дело в том, что этот монстр, родившийся из вод хаоса, проскользнул в реку и пытается прервать ход солнца. Двое духов пронзают змея своим копьем, в то время как третий яростно его рубит. В этом участвует сам покойный фараон — Рамсес VI. С третьей ладьей мы приближаемся к шестому часу дня, к зениту, где боги снова должны столкнуться с демоном Апопом. Тот пытается выпить воду из небесной реки, чтобы ладья оказалась на мели на ее песчаных берегах.^{725} Те же самые персонажи немедленно отражают атаку и, нанося удары чудовищу, заставляют его выплюнуть всю воду, которую он проглотил. Теперь плавание может спокойно продолжаться. С пятой ладьей пейзаж меняется. Ра прибывает в Поля папирусов, таинственный участок западного неба, славящийся своими чудесными растениями.^{726} Здесь произрастают гигантские злаки, со стеблями высотой от двух до трех с половиной метров и с колосьями длиной, по меньшей мере, метр.^{727} Уже видны города с медными стенами; один из них даже носит название города Ра. Всё говорит о том, что мы приближаемся к земле. Переход через это пространство осуществляется или заканчивается в девятом часу. Здесь боги и богини ждут солнечного бога. Среди них мы видим Осириса и Большую Медведицу в виде мумий.^{728} Вход в иной мир близок; появляется множество разных существ, соответствующих тем, что приветствовали солнце при его восходе. В это место допускаются и блаженные умершие, однако, как мы увидим, лишь после множества испытаний.^{729} За пределами этой области солнечная ладья мирно продолжает свое плавание к западу или, скорее, к северо-западу и в одиннадцатом и двенадцатом часу встречается с Духами Севера. Эти духи, способные отразить небесную грозу, могут вызвать ветры, благоприятные для входа в гавань. Уже на самом корабле они начинают сложные действия, связанные с причаливанием: тянут за канаты впереди и позади солнечной ладьи. На высоте уст Нут река широко разливается, между тем как солнечный диск готовится туда войти. Наконец настал двенадцатый час, и именно теперь бог, как нам говорят, должен упокоиться на Западе.

Ночное путешествие солнечного светила

Итак, солнце исчезает в устах Нут и продолжает свое путешествие внутри ее тела, которое представляет собой ночное пространство. Во время всего этого путешествия его тянут за собой незаходящие звезды, расположенные вокруг Полярной звезды — их прозвали «Те, что не знают усталости». Становится ясно, что теперь мы уже не в реке, а в песчаном русле, по которому ладья не может плыть без посторонней помощи. Это пространство также следовало пересечь за двенадцать часов, и дорога за каждый час составляла определенный этап, обозначенный портом, который должна была пройти ладья. Фактически путешествие внутри самого тела Нут начиналось только в третьем часу ночи.^{730} Следуя анатомии богини, на самом деле солнце начинало свой ход, перемещаясь по ее рукам.^{731} Именно в этот момент были видны последние отблески заката. Одна поздняя традиция устанавливает точное соответствие между часами и частями тела Нут. Так, например, ее губы соответствовали двенадцатому часу, зубы — третьему. Шею и бюст ладья пересекала в четвертом и пятом часу. В десятый час небесное светило наконец достигало вагины — и рождалось снова. На высоте бедер богини находился восточный горизонт.^{732}

В ходе ночного путешествия (в отличие от дневного) не менялись ни число, ни природа пассажиров и спутников солнечной ладьи. Наос, по-прежнему расположенный в центре ладьи, отныне обернут изгибами тела змеи Мехен — близкой родственницы кусающего себя за собственный хвост Уробороса и символа «беременности», через которую проходит солнце, прежде чем снова родиться. Сам бог также имеет одну и ту же форму — человека с головой барана, — что также символизирует его возрождение в ходе путешествия.^{733} В каждой из двенадцати ладей Маат, стоя лицом к нему, показывает знак жизни, который должен пробуждать в нем жизненные силы в ходе всего путешествия. На мостике впереди и позади наоса бога окружают одни лишь Ху и Сиа; последний направляет канат к «бурлакам», чтобы судно не сбилось с пути. Процессия осторожно продвигается вперед. Горят факелы, освещая путь и отгоняя враждебные силы. Демоны, вооруженные ножами, окружают путешественников, готовые к любой случайности. Проводники постоянно присутствуют и следят за тем, чтобы ладья не заблудилась. Она продвигается вперед по прямой линии, и только в седьмом часу бог солнца делает крюк, чтобы остановиться перед дверью, которая ведет в область Нареф, в один из некрополей Осириса; однако он не проникает туда.