Повседневная жизнь британского парламента - [66]
Гарольд Вильсон, избранный лидером оппозиции в 1963 году, наконец-то понял, какие возможности предоставляет «правительственный час», чтобы обратить в свою пользу тяжелые для правительства моменты, в особенности связанные с делом Профьюмо. Макмиллан, наверное, до конца жизни сожалел о том, что в свое время дал «добро» на вопросы к премьер-министру. Когда настал черед сэра Алека Дуглас-Хьюма, как лидера оппозиции, расчихвостить Вильсона, он позорно провалился, промямлив бессмертную фразу: «Правительство не сделало ровным счетом ничего с сегодняшнего дня и до сих пор». А когда правительство лейбористов, в свою очередь, утратило популярность к концу 1960-х годов, Вильсон защищался от нападок, давая все более длинные ответы и приводя все больше статистических выкладок — такую тактику осажденные премьер-министры используют и поныне.
Для непосвященного человека формулировка вопросов к премьер-министру в повестке дня выглядит весьма странно. В первом вопросе премьера просят «перечислить его официальные встречи, запланированные на [допустим] вторник 8 марта», а после этого идет длинный список из примерно трехсот имен депутатов. Почти все они подали заявку на тот же вопрос, но палата в 1985 году решила не перепечатывать его возле каждой фамилии, экономя тем самым 75 тысяч фунтов в год. Общий вопрос — это как крючок, на который каждый депутат может подвесить свое дополнение. Когда впервые установили время для вопросов к премьер-министру, правило о том, что министры должны отвечать только за подведомственную им область, стало соблюдаться еще строже. Специфическая сфера ответственности премьер-министра крайне ограничена: это государственная служба, национальная безопасность и связь между правительственными департаментами и назначениями. До 1961 года премьер-министры отвечали на вопросы о внешней политике только в том случае, если они недавно вернулись из зарубежного визита или провели переговоры с другими главами государств. Специфические вопросы переадресовывались другим ведомствам для письменного ответа или вообще блокировались премьер-министром, утверждавшим, что никакие вопросы по этой теме приниматься не будут вплоть до заявления о новой политической линии.
Все это настолько разочаровало депутатов, полных решимости подвергнуть премьера перекрестному допросу, что они взяли дело в свои руки и на протяжении 1970-х годов подавали все большее количество «неопределенных и косвенных вопросов», которые нельзя было блокировать или переадресовать. Эти вопросы позволяли депутатам не только свободно расспрашивать премьера о любом аспекте правительственной политики, но и решать, какой вопрос окажется наиболее ярким и на злобу дня. В сессию 1976/77 года, когда правительство лейбористов потрепало экономическими бурями, процент неопределенных или непрямых вопросов на повестке дня увеличился до 58, по сравнению с 10 % в 1971/72 году и 37 % в 1975/76 году. Вопросы были двух видов: «намеревается ли премьер-министр посетить» избирательный округ того или иного депутата, какое-либо графство, Карибские острова, Конгресс тред-юнионов, управление Британских железных дорог или «пусть он/она перечислит официальные встречи, запланированные на этот день». Второй тип вопросов оказался наиболее популярным. Министры и тогдашний спикер Джордж Томас возражали против неконкретной постановки вопроса, однако после рассмотрения вопроса всеми партиями Томас заявил в феврале 1983 года, что решение находится в руках досточтимых членов парламента: если они соблаговолят задавать содержательные вопросы, будет больше шансов получить на них ответ. Депутатов он не убедил, и число расплывчатых вопросов не уменьшилось.
Конкурентная борьба за возможность задать вопрос премьеру ведется жестко. Когда какой-нибудь депутат встает, чтобы задать дополнительный вопрос, а также после ответа премьер-министра множество депутатов с обеих сторон палаты вскакивают на ноги в надежде «перехватить взгляд спикера». Некоторые не умеют ждать и, едва продержавшись до конца ответа, вскакивают слишком рано. Такие депутаты могли вообще не зарегистрировать вопроса на повестке дня, или же их вопрос записан под № 157, до которого явно не удастся добраться за 15 минут. После первого вопроса спикер вызывает нескольких депутатов то с одной, то с другой стороны палаты, а потом выкликает второе имя на повестке дня, если чувствует, что вопрос уже исчерпан. У первых пяти депутатов, заявленных в повестке дня, есть реальные шансы задать свой вопрос, но иногда спикер берет высокий темп и успевает дойти до № 7,8, а то и 10. Бывает, что вызов спикера застигает таких депутатов врасплох, и они поспешно придумывают вопрос, уже стоя.
Разумеется, спикер вызывает лидера оппозиции, когда тот делает знак, что желает выступить, и это сигнал к началу сражения между премьер-министром и лидером оппозиции. Последний может настойчиво педалировать какой-то аспект, задав два-три дополнительных вопроса, в отличие от остальных депутатов, которые вправе задать только один вопрос. Обязательно вызовут и некоторых других членов парламента, если они встали с места: лидеров либеральных демократов, социал-демократов, шотландских националистов и других малых партий. Слишком часто бывает, что депутаты вскакивают и снова садятся от одного «правительственного часа» к другому, уныло признавая, что так они, по крайней мере, хотя бы разминаются.
Что же означает понятие женщина-фараон? Каким образом стал возможен подобный феномен? В результате каких событий женщина могла занять египетский престол в качестве владыки верхнего и Нижнего Египта, а значит, обладать безграничной властью? Нужно ли рассматривать подобное явление как нечто совершенно эксклюзивное и воспринимать его как каприз, случайность хода истории или это проявление законного права женщин, реализованное лишь немногими из них? В книге затронут не только кульминационный момент прихода женщины к власти, но и то, благодаря чему стало возможным подобное изменение в ее судьбе, как долго этим женщинам удавалось удержаться на престоле, что думали об этом сами египтяне, и не являлось ли наличие женщины-фараона противоречием давним законам и традициям.
От издателя Очевидным достоинством этой книги является высокая степень достоверности анализа ряда важнейших событий двух войн - Первой мировой и Великой Отечественной, основанного на данных историко-архивных документов. На примере 227-го пехотного Епифанского полка (1914-1917 гг.) приводятся подлинные документы о порядке прохождения службы в царской армии, дисциплинарной практике, оформлении очередных званий, наград, ранений и пр. Учитывая, что история Великой Отечественной войны, к сожаления, до сих пор в значительной степени малодостоверна, автор, отбросив идеологические подгонки, искажения и мифы партаппарата советского периода, сумел объективно, на основе архивных документов, проанализировать такие заметные события Великой Отечественной войны, как: Нарофоминский прорыв немцев, гибель командарма-33 М.Г.Ефремова, Ржевско-Вяземские операции (в том числе "Марс"), Курская битва и Прохоровское сражение, ошибки при штурме Зееловских высот и проведении всей Берлинской операции, причины неоправданно огромных безвозвратных потерь армии.
“Последнему поколению иностранных журналистов в СССР повезло больше предшественников, — пишет Дэвид Ремник в книге “Могила Ленина” (1993 г.). — Мы стали свидетелями триумфальных событий в веке, полном трагедий. Более того, мы могли описывать эти события, говорить с их участниками, знаменитыми и рядовыми, почти не боясь ненароком испортить кому-то жизнь”. Так Ремник вспоминает о времени, проведенном в Советском Союзе и России в 1988–1991 гг. в качестве московского корреспондента The Washington Post. В книге, посвященной краху огромной империи и насыщенной разнообразными документальными свидетельствами, он прежде всего всматривается в людей и создает живые портреты участников переломных событий — консерваторов, защитников режима и борцов с ним, диссидентов, либералов, демократических активистов.
Книга посвящена деятельности императора Николая II в канун и в ходе событий Февральской революции 1917 г. На конкретных примерах дан анализ состояния политической системы Российской империи и русской армии перед Февралем, показан процесс созревания предпосылок переворота, прослеживается реакция царя на захват власти оппозиционными и революционными силами, подробно рассмотрены обстоятельства отречения Николая II от престола и крушения монархической государственности в России.Книга предназначена для специалистов и всех интересующихся политической историей России.
К трехсотлетию воссоединения Украины с Россией.
В книгу выдающегося русского ученого с мировым именем, врача, общественного деятеля, публициста, писателя, участника русско-японской, Великой (Первой мировой) войн, члена Особой комиссии при Главнокомандующем Вооруженными силами Юга России по расследованию злодеяний большевиков Н. В. Краинского (1869-1951) вошли его воспоминания, основанные на дневниковых записях. Лишь однажды изданная в Белграде (без указания года), книга уже давно стала библиографической редкостью.Это одно из самых правдивых и объективных описаний трагического отрывка истории России (1917-1920).Кроме того, в «Приложение» вошли статьи, которые имеют и остросовременное звучание.
Отмечаемый в 2007 году 170-летний юбилей российских железных дорог вновь напоминает о той роли, которую эти пути сообщения сыграли в истории нашего государства. Протянувшись по всей огромной территории России, железные дороги образовали особый мир со своим населением, своими профессиями, своей культурой, своими обычаями и суевериями. Рассказывая о прошлом российской железки, автор книги Алексей Вульфов — писатель, композитор, председатель Всероссийского общества любителей железных дорог — широко использует исторические документы, воспоминания ветеранов-железнодорожников и собственные впечатления.
Иван Грозный давно стал знаковым персонажем отечественной истории, а учреждённая им опричнина — одной из самых загадочных её страниц. Она является предметом ожесточённых споров историков-профессионалов и любителей в поисках цели, смысла и результатов замысловатых поворотов политики царя. Но при этом часто остаются в тени непосредственные исполнители, чьими руками Иван IV творил историю своего царствования, при этом они традиционно наделяются демонической жестокостью и кровожадностью.Книга Игоря Курукина и Андрея Булычева, написанная на основе документов, рассказывает о «начальных людях» и рядовых опричниках, повседневном обиходе и нравах опричного двора и службе опричного воинства.
«Руси есть веселье питье, не можем без того быти» — так ответил великий киевский князь Владимир Святославич в 988 году на предложение принять ислам, запрещавший употребление крепких напитков. С тех пор эта фраза нередко служила аргументом в пользу исконности русских питейных традиций и «русского духа» с его удалью и безмерностью.На основании средневековых летописей и актов, официальных документов и свидетельств современников, статистики, публицистики, данных прессы и литературы авторы показывают, где, как и что пили наши предки; как складывалась в России питейная традиция; какой была «питейная политика» государства и как реагировали на нее подданные — начиная с древности и до совсем недавних времен.Книга известных московских историков обращена к самому широкому читателю, поскольку тема в той или иной степени затрагивает бóльшую часть населения России.
В XVIII веке в России впервые появилась специализированная служба безопасности или политическая полиция: Преображенский приказ и Тайная канцелярия Петра I, Тайная розыскных дел канцелярия времен Анны Иоанновны и Елизаветы Петровны, Тайная экспедиция Сената при Екатерине II и Павле I. Все они расследовали преступления государственные, а потому подчинялись непосредственно монарху и действовали в обстановке секретности. Однако борьба с государственной изменой, самозванцами и шпионами была только частью их работы – главной их заботой были оскорбления личности государя и всевозможные «непристойные слова» в адрес властей.