Повседневная жизнь блокадного Ленинграда - [86]
Мясо обычно выдавалось мизерными порциями по 100—200 граммов в месяц по карточкам, что никак не могло удовлетворить даже минимальные потребности в белках. Да и отпускали его не всегда, а иногда заменяли другими продуктами. Отдавали в столовых «мясные» талоны для того, чтобы получить тарелку супа, очень неохотно, намного легче было расстаться с «крупяными» талонами. Мясом дорожили и использовали его особенно экономно. Некоторые предпочитали даже есть его сырым: считалось, что при варке и жарке оно утрачивало ценные пищевые компоненты. Колбасой мясо заменяли редко. Высокой похвалы удостаивалось у блокадников «дивное» американское мясо — «мы такого и в мирное время у себя не ели»>{539}; выдачи его, правда, были редкими, но обязательно отмечались в дневниках.
Очень трудно было получить по карточкам и масло. Л.Я. Гинзбург вспоминала о том, что масло, если оно выдавалось по полной норме, оказывалось прогорклым, а если в меньшей — то качественным. Вместо масла иногда выдавался гусалин — кулинарный жир с мукой, обычно предназначавшийся для жарки продуктов, отвратительный на вкус, но сытный. Большой редкостью являлась и рыба. Свежей рыбы не было, небольшой улов, добывавшийся в порту, использовался для нужд портовых рабочих, а некоторая его часть оказывалась на столе у «ответственных работников». Населению выдавалась, как правило, селедка, причем тоже редко. Большим лакомством считался рыбий жир. Припасали его обычно для детей, причем обнаруживали в нем не только калорийность, но и отменные вкусовые качества. «Несколько раз мы позволили себе роскошь — поджарили на рыбьем жире свой хлеб», — читаем в воспоминаниях А.И. Воеводской>{540}.
С начала января 1942 года почти прекратились выдачи натурального молока. Небольшие порции сгущенного молока можно было еще получить по карточкам и в женских консультациях, а также в детских учреждениях в виде «сухого пайка». Употребляли обычно соевое молоко. В 1942 году его нередко можно было получить на предприятиях и в учреждениях как дополнительное питание, «бесталонное» и бесплатное. Пили его не очень охотно. Оно имело, как деликатно выразился один из блокадников, «специфический запах», к которому он, впрочем, притерпелся: «Хорошо оно, когда прокиснет. Очень вкусное»>{541}. В декабре 1942 года для детей отпускали молоко улучшенного качества, как правило, от пол-литра в день — «не соевого, а овсяно-солодового. Оно совсем коричневое и гораздо вкуснее, сладкое»>{542}.
Стойкое отвращение вызывал у всех блокадников соевый суп, при употреблении которого испытывали даже тошноту. «И еще что-то соевое. Типа супа такое… Я помню в бидончике. Но я помню, очень неприятное чувство от этой сои… Какой-то специфический вкус был. Тоже давали бесплатно, тоже можно было без карточек взять», — рассказывала А.А. Вострова>{543}.
Употребляли в городе и алкогольные напитки. Пользовались старыми запасами, вино получали и по карточкам, часто в праздничных наборах. Там, где имелась возможность приобрести спирт (обычно на предприятиях), отмечалось даже пьянство среди «начальства большого и малого»>{544}. Если выдавалось «бескарточное» пиво, за ним выстраивались длинные очереди. В 1942 году кое-где стали продавать и квас, что являлось совсем уж неожиданным сюрпризом. О качестве его сведений обнаружить не удалось, но этим мало интересовались:
«Недалеко от угла Невского и Литейного продают хлебный квас. Время нерабочее, мигом появляется небольшая очередь.
— …Квас?
— И без карточек?
— Без карточек.
— Вот это да, — говорит какой-то человек с портфелем. — Это же, товарищи, идиллия»>{545}.
Острую нужду испытывали в сахаре. Его и по карточкам выдавали не всегда, нередко заменяли «сладостями» и повидлом. И то и другое часто не оправдывало своего названия. Конфеты в коробках (более дорогие) продавали еще и в октябре 1941 года, но чем дальше, тем в большей степени конфеты содержали примеси, в частности гидроцеллюлозу. Привычные «марки» конфет удивляли своим вкусом. Часто выдавали конфеты «Крокет», какие и прежде считались низкокачественными. В дневниках не раз встречаешь упоминания о леденцах, которыми пытались компенсировать нехватку сахара. «Отвратительная» конфетная масса вызывала сильное раздражение блокадников, которые, конечно, никак не могли признать ее равноценной сахару. Не всегда удовлетворялись и повидлом — главным его недостатком считалась «несладкость»: «Повидло не убедительное, естся почти без всякого усахаряющего эффекта»>{546}. Из многочисленных заменителей сахара предпочтительнее всего был шоколад, но его редко видели на прилавках.
Не брезговали и аптечными продуктами, особенно если они были сладкими на вкус. Самыми популярными являлись таблетки «сенсена», предназначенные для устранения неприятного запаха, — вероятно, это было то немногое, что еще могли предложить аптекари. Отметим, что попытки утолить голод с помощью лекарств и аптечных средств предпринимались не раз. Особым спросом пользовались гематоген, глюкоза с порошком шиповника, витамин С, но могли найти неожиданное применение и другим продуктам: из детской присыпки иногда делали лепешки. Более доступными для блокадников являлись кофе и какао (последнее, вероятно, низших сортов); иногда это было единственное, чем питались потерявшие карточки люди. Кофе и какао более охотно делились с другими. Пили не только кофе, ели и кофейную гущу — выбросить хоть что-нибудь, что имело питательную основу, вряд ли способны были люди, употреблявшие столярный клей.
