Повседневная жизнь Берлина при Гитлере - [58]
Анна, так и не решившаяся стать радисткой, поняла, по крайней мере, что антифашизм рождается из отрицания антисемитизма и что участниками антифашистского движения могут быть, например, и университетский профессор, и художник с киностудии УФА, и ветеринар с Кудамма, и журналист из «Берлинер иллюстрирте». Сеть антигитлеровского сопротивления охватывает и служащих, и кельнера из кафе «Мокка Эфти» (лучшего кафе-бара в городе), и офицера вермахта, и чиновника в темном костюме, при галстуке и в очках с металлической оправой.
Задача Анны состоит в том, чтобы, посещая своих светских друзей (а она принадлежит к хорошему обществу), выведывать полезную информацию у военных-отпускников, — ей постоянно приходится разыгрывать комедию. Впрочем, все вокруг, как и она, живут ненастоящей жизнью, играют те или иные роли и прячут свой страх под масками, под взятыми напрокат личинами. Кое-кто из ее соратников по борьбе работает даже в министерских кабинетах. По ночам, несмотря на их мужество, им снится, что к ним в дверь стучатся люди из абвера или СД. Анна настолько хорошо осознает возможность подобного исхода, что всегда носит при себе таблетку цианистого калия. Бывая в гостях у того или иного представителя высшего общества, она думает, что ей еще повезло. У многих ее знакомых сыновья на фронте, этим юношам каждодневно грозит гибель. В кафе «Мокка Эфти» Анна, как рассказывает писатель Виктор Александров, переживший ту эпоху, встретила человека, которого преемник Гейдриха, Генрих Мюллер, безуспешно разыскивал по всей Европе. Этот человек передал ей информацию о том, что ОKB в самом ближайшем будущем собирается активизировать свою антиправительственную деятельность.
Многие противники нацистского режима (а их было больше, чем принято думать) видели в своих ночных кошмарах расплывчатую фигуру человека в черном рединготе и цилиндре, с целлулоидным воротничком и окровавленным топором в руке — палача с Плётцензее.
Рабы Большого Берлина
Бараки при военных заводах, в 1942 году производящих снарядов уже в четыре раза больше, чем год назад, представляют собой совсем иной мир. В цехах работают французы, поляки, другие европейцы, а также евреи и русские женщины. Этих полурабочих-полурабов, которых направляет сюда Имперская служба труда или доставляют с Востока до отказа набитые поезда, насчитывается уже около восьми миллионов. Их не пошлют в газовые камеры; они живут, как могут, в поселках Большого Берлина. Население каждого из этих поселков исчисляется сотнями тысяч, и они обслуживают своих победителей. Некоторые приехали добровольно, но такие очень быстро разочаровываются, потому что их иногда селят в бараках вместе с пленными, с людьми, языка которых они не понимают, и вообще их пугает этот неописуемый Метропалис, предвосхищенный фантазией Фрица Ланга задолго до «триумфального» 1942 года. В принципе «волонтерам» незачем общаться с «остарбайтерами»: каждая группа бараков имеет свой номер, каждая отделена от других заборами и колючей проволокой. Дом лагерфюрера, коменданта лагеря, контролирует все выходы, и теоретически контакты между разными группами рабочих запрещены. Однако коменданту на этот запрет плевать, его интересует лишь одно: чтобы адские нормы выработки выполнялись и перевыполнялись. Если кто-то из рабочих распевает во всю глотку, но зато и работает быстро, надзиратели этому только радуются. Из коренных берлинцев остались только старики, женщины и дети, да еще государственные служащие в штатской одежде или в зеленых, коричневых, черных униформах — их обслуживают массы рабов. Как мы уже упоминали, зажиточные горожане без труда находят недорогих и приветливых горничных: женщин-славянок, которые открывают двери их гостям и ходят в своих косынках по улицам (иногда с лопатами на плече — когда приходится участвовать в общественных работах). На бедных улицах старого Берлина ремесленников уже не осталось — они все либо на фронте, либо подались в надзиратели. Домашней прислуги иностранного происхождения в этих кварталах нет. Обветшавшие трамваи и станции метро забиты серыми толпами пассажиров. В кинотеатрах и театральных залах преобладает «более буржуазная» публика — лучше одетая, отчасти прямо-таки шикарная. Эта последняя группа включает привилегированных счастливчиков, чья профессиональная деятельность связана с прессой, издательствами, радиовещанием и аппаратом Геббельса, а также немногочисленных завсегдатаев больших отелей, модных баров и ресторанов, магазинов-люкс. В сущности, основные категории берлинских жителей остались прежними, но к ним прибавились «иммигранты», прикованные к военным заводам — единственным крупным промышленным предприятиям тоталитарного государства. На полях Германии трудятся в основном женщины. Преобладают те, кому больше пятидесяти; мужчин в возрасте от двадцати до пятидесяти лет увидишь редко, и они сразу привлекают к себе внимание. Евреев «вычистили» настолько основательно, что старые объявления «Евреям вход запрещен» нет нужды обновлять, и они превратились в лохмотья. В бакалейных магазинах всем продавщицам за шестьдесят. Пожилые женщины иногда позволяют себе крикнуть эсэсовцам, пришедшим, чтобы арестовать кого-то из членов их семей: «Оставьте нас в покое. Почему бы вам не отправиться на фронт?!» Зима 1942 года постепенно стирает из памяти людей радостные весенние и летние дни, которые теперь кажутся очень далекими. Вокруг центра Берлина образовался широкий пояс, заселенный «иностранцами», которые производят гусеницы для танков, детали самолетов, пушки и пр. Почти полностью исчезли рынки, нормальная торговля, прилавки, заваленные живописной снедью, насмешливые и вульгарные продавцы, памятные по прежним временам. Торговые точки превратились в составные части особой методично организованной вселенной, управляемой администраторами. Продуктовая карточка стала своего рода паспортом, без которого человек не может обойтись. «Город света», о котором мечтал Гитлер, все больше напоминает казарму — в нем появилось слишком много бараков для рабов, а надзиратели повсюду вводят армейские порядки. Обитателей бараков кормят картофелем и копченым салом, а русских — гречневой кашей. Силы рабочих необходимо поддерживать на минимальном, но достаточном уровне, потому что иначе участятся случаи производственных травм. Если рабочие чего и «требуют» от усталых бывших фронтовиков, контролирующих здесь все, — угрожая, если надо, обращением к эсэсовцам, которых надзиратели боятся так же сильно, как и сами иммигранты, — то только прибавки к обычной порции пищи или разрешения погулять часок в лесу, а вовсе не денег. Если норма выполнена, им охотно делают поблажки: например, позволяют пойти в лагерный киоск и купить себе французского табака или голландского шоколада (разумеется, оплатив товары из своих скудных сэкономленных средств).
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Что же означает понятие женщина-фараон? Каким образом стал возможен подобный феномен? В результате каких событий женщина могла занять египетский престол в качестве владыки верхнего и Нижнего Египта, а значит, обладать безграничной властью? Нужно ли рассматривать подобное явление как нечто совершенно эксклюзивное и воспринимать его как каприз, случайность хода истории или это проявление законного права женщин, реализованное лишь немногими из них? В книге затронут не только кульминационный момент прихода женщины к власти, но и то, благодаря чему стало возможным подобное изменение в ее судьбе, как долго этим женщинам удавалось удержаться на престоле, что думали об этом сами египтяне, и не являлось ли наличие женщины-фараона противоречием давним законам и традициям.
От издателя Очевидным достоинством этой книги является высокая степень достоверности анализа ряда важнейших событий двух войн - Первой мировой и Великой Отечественной, основанного на данных историко-архивных документов. На примере 227-го пехотного Епифанского полка (1914-1917 гг.) приводятся подлинные документы о порядке прохождения службы в царской армии, дисциплинарной практике, оформлении очередных званий, наград, ранений и пр. Учитывая, что история Великой Отечественной войны, к сожаления, до сих пор в значительной степени малодостоверна, автор, отбросив идеологические подгонки, искажения и мифы партаппарата советского периода, сумел объективно, на основе архивных документов, проанализировать такие заметные события Великой Отечественной войны, как: Нарофоминский прорыв немцев, гибель командарма-33 М.Г.Ефремова, Ржевско-Вяземские операции (в том числе "Марс"), Курская битва и Прохоровское сражение, ошибки при штурме Зееловских высот и проведении всей Берлинской операции, причины неоправданно огромных безвозвратных потерь армии.
“Последнему поколению иностранных журналистов в СССР повезло больше предшественников, — пишет Дэвид Ремник в книге “Могила Ленина” (1993 г.). — Мы стали свидетелями триумфальных событий в веке, полном трагедий. Более того, мы могли описывать эти события, говорить с их участниками, знаменитыми и рядовыми, почти не боясь ненароком испортить кому-то жизнь”. Так Ремник вспоминает о времени, проведенном в Советском Союзе и России в 1988–1991 гг. в качестве московского корреспондента The Washington Post. В книге, посвященной краху огромной империи и насыщенной разнообразными документальными свидетельствами, он прежде всего всматривается в людей и создает живые портреты участников переломных событий — консерваторов, защитников режима и борцов с ним, диссидентов, либералов, демократических активистов.
Книга посвящена деятельности императора Николая II в канун и в ходе событий Февральской революции 1917 г. На конкретных примерах дан анализ состояния политической системы Российской империи и русской армии перед Февралем, показан процесс созревания предпосылок переворота, прослеживается реакция царя на захват власти оппозиционными и революционными силами, подробно рассмотрены обстоятельства отречения Николая II от престола и крушения монархической государственности в России.Книга предназначена для специалистов и всех интересующихся политической историей России.
К трехсотлетию воссоединения Украины с Россией.
В книгу выдающегося русского ученого с мировым именем, врача, общественного деятеля, публициста, писателя, участника русско-японской, Великой (Первой мировой) войн, члена Особой комиссии при Главнокомандующем Вооруженными силами Юга России по расследованию злодеяний большевиков Н. В. Краинского (1869-1951) вошли его воспоминания, основанные на дневниковых записях. Лишь однажды изданная в Белграде (без указания года), книга уже давно стала библиографической редкостью.Это одно из самых правдивых и объективных описаний трагического отрывка истории России (1917-1920).Кроме того, в «Приложение» вошли статьи, которые имеют и остросовременное звучание.
Отмечаемый в 2007 году 170-летний юбилей российских железных дорог вновь напоминает о той роли, которую эти пути сообщения сыграли в истории нашего государства. Протянувшись по всей огромной территории России, железные дороги образовали особый мир со своим населением, своими профессиями, своей культурой, своими обычаями и суевериями. Рассказывая о прошлом российской железки, автор книги Алексей Вульфов — писатель, композитор, председатель Всероссийского общества любителей железных дорог — широко использует исторические документы, воспоминания ветеранов-железнодорожников и собственные впечатления.
Иван Грозный давно стал знаковым персонажем отечественной истории, а учреждённая им опричнина — одной из самых загадочных её страниц. Она является предметом ожесточённых споров историков-профессионалов и любителей в поисках цели, смысла и результатов замысловатых поворотов политики царя. Но при этом часто остаются в тени непосредственные исполнители, чьими руками Иван IV творил историю своего царствования, при этом они традиционно наделяются демонической жестокостью и кровожадностью.Книга Игоря Курукина и Андрея Булычева, написанная на основе документов, рассказывает о «начальных людях» и рядовых опричниках, повседневном обиходе и нравах опричного двора и службе опричного воинства.
«Руси есть веселье питье, не можем без того быти» — так ответил великий киевский князь Владимир Святославич в 988 году на предложение принять ислам, запрещавший употребление крепких напитков. С тех пор эта фраза нередко служила аргументом в пользу исконности русских питейных традиций и «русского духа» с его удалью и безмерностью.На основании средневековых летописей и актов, официальных документов и свидетельств современников, статистики, публицистики, данных прессы и литературы авторы показывают, где, как и что пили наши предки; как складывалась в России питейная традиция; какой была «питейная политика» государства и как реагировали на нее подданные — начиная с древности и до совсем недавних времен.Книга известных московских историков обращена к самому широкому читателю, поскольку тема в той или иной степени затрагивает бóльшую часть населения России.
В XVIII веке в России впервые появилась специализированная служба безопасности или политическая полиция: Преображенский приказ и Тайная канцелярия Петра I, Тайная розыскных дел канцелярия времен Анны Иоанновны и Елизаветы Петровны, Тайная экспедиция Сената при Екатерине II и Павле I. Все они расследовали преступления государственные, а потому подчинялись непосредственно монарху и действовали в обстановке секретности. Однако борьба с государственной изменой, самозванцами и шпионами была только частью их работы – главной их заботой были оскорбления личности государя и всевозможные «непристойные слова» в адрес властей.