Поворот дороги - [12]

Ей очень нравилось, что они с отцом снова тесно общаются. Теперь, когда эта стерва исчезла из их жизни, Энни питала надежду, что ее родители воссоединятся. Ей казалось неправильным, что они живут по отдельности. Нужно было лишь убедить маму в искренности намерений отца и уговорить ее принять его обратно. Энни обожала обоих родителей и всей душой хотела, чтобы они были счастливы. Эндрю любил повторять с раздражающей регулярностью, что личная жизнь родителей вовсе не должна ее касаться, но временами девушке казалось, что она понимает их лучше, чем они сами.

Запищала сигнализация, свидетельствуя о том, что кто-то вошел в дом.

— Мам, это ты? — прокричала Энни со второго этажа.

— Энни? Что ты здесь делаешь?

У Энни была собственная квартирка неподалеку от студенческого городка Вашингтонского университета.

— Я заскочила позаимствовать у тебя серебряный пояс. Ты же не против?

— Конечно нет.

— Ваш ужин с папой уже закончился? — поинтересовалась девушка, спускаясь по лестнице.

— Да, он не занял много времени. — Бетани повесила жакет в гардероб в прихожей и улыбнулась дочери. — Прекрасно выглядишь.

— Ты правда так думаешь? — Материнское поощрение много значило для нее.

— В котором часу Вэнс заедет за тобой? — спросила Бетани, бросая взгляд на наручные часы.

— В половине девятого. У нас столик на девять часов заказан.

— Поздновато для ужина, ты не находишь?

Энни кивнула.

— Вэнс говорит, что это самое раннее, когда ему удалось добыть места. Каждый турист, приезжающий в Сиэтл, непременно хочет поужинать в «Спейс Нидл». Должно быть, Вэнсу пришлось воспользоваться особыми связями, чтобы мы смогли туда попасть.

Бетани задумалась над словами дочери.

— Вот уж не думала, что у этого парня имеются полезные знакомства.

— Мам, — запротестовала Энни, — Вэнс учился вместе с Мэттом, не забыла? А Мэтт работает помощником официанта в «Спейс Нидл». Должно быть, он замолвил за нас словечко.

— Возможно.

Бетани отправилась в гостиную, где лежало ее вязанье.

— Как продвигается работа над свадебными перчатками для Кортни?

— Очень хорошо. — Бетани села на свой любимый стул. Схему она прикрепила к магнитному держателю, отмечающему ряды. Нацепив очки на кончик носа, она принялась вязать. Пока у нее было готово всего лишь несколько рядов.

Насколько Энни могла судить, этот проект был самым сложным из всех, что вязала ее мать.

— Я хочу, чтобы ты связала что-нибудь и к моему бракосочетанию.

— Я непременно сделаю это, когда придет время. Если хочешь, можешь взглянуть на платье и фату, которые я надевала на собственную свадьбу. Можешь надеть их и ты, если пожелаешь.

— Ах, мама, неужели я действительно могу надеть твое свадебное платье?

— У нас примерно одинаковый размер, поэтому не вижу причин, препятствующих этому.

Свадебная фотография родителей раньше висела на стене над лестницей, ведущей на второй этаж. Энни видела ее каждый день, вплоть до того момента, как Грант и Бетани развелись. С тех пор снимок исчез, и девушка не знала, где он в настоящее время хранится. Когда однажды он попался ей на глаза, стекло было покрыто сеточкой трещин. Энни решила, что мать разбила его в тот день, когда отец объявил, что любит эту стерву.

Девушка уже и не помнила точно, как выглядело свадебное платье. Что навсегда запечатлелось в ее памяти, так это радостная улыбка Бетани. Она тогда была совсем молоденькой девушкой — моложе самой Энни — и очаровательной невестой. Грант тоже был молод и красив. Девушке очень нравилась их свадебная фотография.

— Мне будет очень приятно, если ты наденешь мое свадебное платье, когда станешь выходить замуж. — Затем, чтобы сменить тему, она добавила: — И спасибо тебе.

— За что?

— За то, что не сказала Гранту о нашей предполагаемой поездке с бабушкой Руфью.

Энни не одобряла их затею. При мысли о том, что ее мама и бабушка вдвоем поедут на машине через всю страну — из штата Вашингтон до Флориды, — по спине у нее начинали бегать мурашки.

— Но ваш план мне совсем не нравится.

— Чепуха. — Ее мама подалась вперед и желтым маркером вычеркнула на схеме ряд, который она только что провязала.

— Ты же сообщила папе, правда? — поинтересовалась девушка. Она ничего не сказала Гранту, пребывая в уверенности, что Бетани сделает это сама.

— Вообще-то нет.

— Мам! — вскричала Энни, не в силах поверить, что мать скрыла такую важную информацию. — Папа имеет право знать об этом.

Бетани подняла взгляд от вязанья:

— Это еще почему?

— Потому что… потому что у него могут возникнуть возражения.

— Энни, милая, я давным-давно перестала слушать возражения твоего отца.

— Но ты же едешь с бабушкой!

— Вот она ему и скажет.

Слова матери были не лишены смысла, но Энни подозревала, что Руфь не станет посвящать в свои планы ни Гранта, ни тетю Робин.

— Если вы не собираетесь ничего ему говорить, кто-то же должен это сделать!

Бетани разочарованно вздохнула:

— Делай как считаешь нужным, но лично мне кажется, что это не его дело.

— Мам, ну в самом деле, как у тебя только язык поворачивается так говорить? — Энни схватила свой свитер. — Мне пора. Пожелай мне удачи. — Она подняла левую руку и, указав на безымянный палец, исчезла за дверью.