Поводок или Новая Сказка о Василисе Премудрой - [22]

 Марат был совершенно ошеломлен и подавлен неожиданным напором и приступом Настиной ярости. Он никак не мог понять, что же произошло и почему всё вдруг так переменилось...

Оба его теннисных шара вдруг оказались зажатыми в Настином кулачке, и она сдавила их так, что у него потемнело в глазах.

- Теперь решай сам - либо ты идешь наблюдать за птичками, либо на весь день остаешься висеть здесь в подвале. Ну, так что ты решил?

- За птичками... - простонал Марат.

- Правильный выбор! Тогда быстро взял щит и понес его на берег!..

Марат выволок щит наружу, взвалил его себе на спину и потащил по тропе на плоскую верхушку скалы, которая возвышалась над тихой бухточкой в северной части острова. Настя шла сзади, усмехаясь:

-Чем-то ты мне напоминаешь Иисуса Христа - так же, как и он, несешь на себе крест на Голгофу.

Щит весил наверняка не меньше того легендарного креста и к завершению транспортировки его на вершину Марат уже изрядно запыхался. Настя распорядилась установить и закрепить щит почти у самой кромки обрыва. Скала здесь обрывалась непосредственно в воду. Внизу в бухточке покачивались на волне привязанные к деревянному причалу шлюпки.

- Ну вот, отличное место для наблюдения за природой! - усмехнулась Настя. Она подошла к щиту и приподняла верхнюю доску, которая крепилась к остальному щиту на шарнире. Конечно же, это был никакой не щит для наблюдений - это был современный вариант средневековых пыточных колодок, в отверстия которых арестанту закрепляли голову и обе руки. Марат узнал их еще в кладовке.

 - Ну давай, натуралист, занимай позицию для наблюдений. - Настя предупредительно покачала пультом. - Сам, наверное, догадываешься как.

Марату уже осточертела эта дурацкая игра в орнитолога, но возражать сегодня Насте не имело ни малейшего смысла. Он нагнулся и опустился подбородком в полукруглое отверстие по центру щита, а обе руки положил в узкие выемки по краям.

Вот и отлично! - Настя опустила верхнюю доску Марату на шею и защелкнула её на замок. – Такой станок – это мечта каждого орнитолога или вернее сказать - ботаника!

Она достала из кармана старенький мобильный телефон и сунула его Марату в правую руку.

- Значит так, если сюда действительно залетит какая-нибудь шальная птица и сядет на воду, сфоткаешь ее на этот телефон. Смотри сюда - жми вот на эту кнопку. Понял? Я вернусь к вечеру и проверю, каких птиц ты тут наснимал. С голоду ты, надеюсь, не умрешь - все-таки съел сегодня двойной завтрак.

С этими словами она повернулась и пошла по тропинке назад к дому.

Марату стало совсем тоскливо. Сколько ему предстоит проторчать здесь до вечера - часов шесть, а может быть восемь? Ничего, подумал он, скоро проснется Василиса - она его как-нибудь выручит из беды... И словно бы в ответ на его мысли о Ваське, позади себя он услышал чьи-то шаги - кто-то поднимался к нему по тропинке. Васька проснулась - обрадованно подумал он. Но это была не Васька, это назад вернулась Настя:

- Слушай, я совсем забыла, - ты же за восемь часов наверняка в туалет захочешь. И что тогда - надуешь себе прямо в штаны? Ай-яй-яй. Мы этого допустить никак не можем. Что же нам делать? - Настя сделала паузу, как бы демонстрируя напряженную работу мысли. - Но у нас, все-таки, есть парочка гениальных решений.  Она подошла к Марату, решительно расстегнула ему ремень и ширинку на брюках и приспустив трусы извлекла наружу всё его триединое хозяйство. - Вот так-то лучше! Теперь ты хоть брюки не замочишь.

Настя отошла в сторонку шагов на пять и критически осмотрела свою работу:

- Да... С таким болтом ты удивительно похож на вздыбленного жеребца на Аничковом мосту – так и хочется тебя укротить… А судя по размеру болта, ты и сам этого очень хочешь. Но… всему свое время. Наука требует жертв! Так что наблюдай тут за птичками, а я пошла...И не тешь себя надеждой на Василису – она приняла такую дозу снотворного, что до ночи она не проснется. И кстати, она собирается завтра или послезавтра нас покинуть.

***

«Если тебя насилуют – попытайся расслабиться и получить удовольствие» - вспомнил Марат известное изречение. Он попытался сосчитать все положительные моменты в его положении:

Во-первых, прекрасный вид на озеро со скалы.

Во-вторых, тишина, а не постоянный галдеж двух надоедливых девиц.

В-третьих, масса кислорода, приносимого прохладным утренним ветерком с озера.

В-четвертых, и это было самое главное – тот же ветерок сдувал с вершины скалы комаров и мошек. Марат попытался вообразить, что было бы с ним, если бы его так оставили где-нибудь в глухом ельнике.

Прошло что-то около часа. За это время ни одна дурная птица в бухту не залетела. Единственным событием, которое его развлекло, была проплывшая мимо острова лодка. В ней сидели двое – на веслах мужик в черном, плотно облегающем его тело костюме с черным капюшоном на голове, и оголенная сверху молодая девица, на которой не было ничего, кроме маленького треугольничка, прикрывавшего ее снизу.

Девица первой заметила Марата, запрыгала на скамейке и попыталась растормошить мужика, но тот лишь кинул на Марата равнодушный взгляд и отвернулся, продолжая монотонно грести вперед. Девица же, нисколько не смущаясь своей наготы, помахала Марату ручкой, потом расчехлила фотоаппарат, привернула к нему объектив неимоверной длины и принялась щелкать затвором.