Повидаться с внучкой - [6]
Кнопка вызова лифта горела красным. И не нужно. Двинулся наверх пешком. Даже лучше. Попривыкали к своим лифтам — на лестнице никого нет. Значит, и свидетелей не будет. Почему-то только теперь подумал, что станет делать после отмщения. До этого в голове было одно — убить своих обидчиков. Точно это и в его жизни было последним пределом… Он даже на миг остановился. Потом неспешно — не на свадьбу торопится — пошагал дальше.
Третий этаж.
Может, и в самом деле? Сначала их, потом — и себя. Заодно.
Четвёртый этаж.
Нет, так не сделает. Радости им, даже мёртвым, не будет. Пусть поймают, посадят, ему теперь всё равно, но радости им не доставит. Не для этого он здесь. Впрочем, зачем оплакивать себя наперёд? Может, ещё и не поймают. Если сделать по-умному. В селе только брат с женой знают, что он в Москве. Никого поблизости не было, когда заходил в подъезд. Если не увидят, как уйдёт, считай, здесь и не появлялся. Да разве мало тут шляющихся за весь день?! Потому и обвинить его никак нельзя. И — на ближайший поезд. Завтра-послезавтра — дома. Если спросят, почему рано вернулся, причина одна: в троллейбусе, пока добирался до вокзала, украли деньги вместе с паспортом. В Москву не только не ездил — даже не пытался. Или что-нибудь другое придумать. Это нетрудно. Сначала сделать то, ради чего поднимается вот по этой лестнице, и пусть без груза, всё равно тяжело, даже ноги еле волочит.
Пятый этаж.
Гриша достал из внутреннего кармана куртки оружие и переложил поближе — в наружный. Рукоятка была холодной, точно пистолет несли по морозу. А может, это руки такие — даже тёплое железо кажется ледяным?
Пока оружие было далеко, вовсе не ощущалось, теперь же, когда приготовил поближе, почему-то сразу потяжелело и начало оттягивать карман.
Вытянул руки вперёд и раздвинул пальцы. Ни один не дрожал. И сердце билось не чаще обычного. Будто и не людей убивать шёл, а к колодцу за водой. А ведь дома, прежде чем заколоть свинью, обязательно выпивал два стаканчика самогону. Иначе не мог воткнуть нож в животное, да и потом руки тряслись, покуда обрабатывали. Только когда уже хлебали селянку, и жена подносила ему с помощником ещё две-три чарочки, руки переставали трястись. Сколько годов уже закалывает свиней — до сих пор одно и то же. Не лежит душа — и всё тут. Просить кого-то другого — засмеют. Во, скажут, мужик! Свинью зарезать не может. Помочь собирает. А вот теперь руки нисколько не дрожат.
Вот и шестой этаж. Добрался. Скоро случится то, о чём думал долгими тёмными ночами без сна. Вот-вот исполнится последняя мечта, которая осталась в его жизни. В жилках на висках забилась-запульсировала кровь: скоро! скоро!
Скоро нажмёт на курок. Скоро курок исполнит желание.
Он шагнул с лестницы на площадку шестого этажа, огляделся вокруг. Ни души. Это хорошо. Достал пистолет, передёрнул затвор — загнал патрон в патронник, снял с предохранителя и осторожно опустил в тот же правый карман.
Теперь готов.
Скоро! Скоро!
Подошёл к двери с номером «55» и остановился перевести дух. Как-никак на шестой этаж поднялся, а не шесть шагов сделал. Прислушался. Из-за двери доносилась музыка. Может, она звучала в какой-нибудь другой квартире (на площадке их было четыре), только Грише казалось — именно в 55-й.
Поднял руку к кнопке звонка. Но, не нажав, опустил. Да оно и торопиться некуда. У него всего-то делов — два-три раза нажать на курок. Теперь, когда был на месте, совершенно не думал, что кто-то заметит его, — точно самое трудное позади, осталась самая малость, так, с песчинку какую-то.
Музыка всё доходила до его слуха, негромкая, медленная. Внутренним взором увидел, как Даша и кудрявый, обнявшись, медленно кружатся в танце.
Снова поднял руку вверх и опять не нажал на кнопку. Что-то сдерживало. Не было никаких причин для этого — никакой жалости, всё продумано наперёд. Однако кнопку нажать было отчего-то неимоверно тяжело. Неожиданно в голове Гриши молнией сверкнуло: «А кто ты такой — убивать людей? Разве жизнь им дал ты?» Мысль сверкнула и пропала. Но не совсем. Оставшееся от неё эхо занозой застряло где-то в мозгу и начало спорить с ним.
«Я обиженный, оскорблённый муж — вот кто».
«И что с того? Неужели ты единственный, от кого жена ушла к другому?»
«Зачем мне другие? У каждого своя жизнь».
«А как же сам? Неужели грехов не было?»
«О тех она не знала. А это — прямо на глазах».
«Ага! В селе — да не знала? Горяченькими доставляли твои похождения. Просто молчала — скандал дома не поднимать. Теперь платит тем же».
«Сама виновата. Что мне оставалось делать, если по месяцам дома не бывала? Я же не бревно бесчувственное. Живой человек».
«Нашёл причину! Вкалывал бы как следует — не то что на сторону пойти, на ум бы не пришло ничего такого».
«Можно подумать, не вкалывал. Если не я, то кто тогда?..»
«Ну-ну-ну!»
«И мужские, и женские дела — все мои были. И вот как отплатили. Облегчай таким жизнь!..»
«Выходит, не всё как следует исполнял. И плохое было».
«Какого чёрта ещё-то? И так уж чуть не наизнанку выворачивался. Всё домой да домой нёс. Не из дома. А она…»
«Выходит, не только в этом дело. Кроме добра ещё что-то потребно».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Дебютный роман Влада Ридоша посвящен будням и праздникам рабочих современной России. Автор внимательно, с любовью вглядывается в их бытовое и профессиональное поведение, демонстрирует глубокое знание их смеховой и разговорной культуры, с болью задумывается о перспективах рабочего движения в нашей стране. Книга содержит нецензурную брань.
Роман Юлии Краковской поднимает самые актуальные темы сегодняшней общественной дискуссии – темы абьюза и манипуляции. Оказавшись в чужой стране, с новой семьей и на новой работе, героиня книги, кажется, может рассчитывать на поддержку самых близких людей – любимого мужа и лучшей подруги. Но именно эти люди начинают искать у нее слабые места… Содержит нецензурную брань.
Автор много лет исследовала судьбы и творчество крымских поэтов первой половины ХХ века. Отдельный пласт — это очерки о крымском периоде жизни Марины Цветаевой. Рассказы Е. Скрябиной во многом биографичны, посвящены крымским путешествиям и встречам. Первая книга автора «Дорогами Киммерии» вышла в 2001 году в Феодосии (Издательский дом «Коктебель») и включала в себя ранние рассказы, очерки о крымских писателях и ученых. Иллюстрировали сборник петербургские художники Оксана Хейлик и Сергей Ломако.
Перед вами книга человека, которому есть что сказать. Она написана моряком, потому — о возвращении. Мужчиной, потому — о женщинах. Современником — о людях, среди людей. Человеком, знающим цену каждому часу, прожитому на земле и на море. Значит — вдвойне. Он обладает талантом писать достоверно и зримо, просто и трогательно. Поэтому читатель становится участником событий. Перо автора заряжает энергией, хочется понять и искать тот исток, который питает человеческую душу.
Когда в Южной Дакоте происходит кровавая резня индейских племен, трехлетняя Эмили остается без матери. Путешествующий английский фотограф забирает сиротку с собой, чтобы воспитывать ее в своем особняке в Йоркшире. Девочка растет, ходит в школу, учится читать. Вся деревня полнится слухами и вопросами: откуда на самом деле взялась Эмили и какого она происхождения? Фотограф вынужден идти на уловки и дарит уже выросшей девушке неожиданный подарок — велосипед. Вскоре вылазки в отдаленные уголки приводят Эмили к открытию тайны, которая поделит всю деревню пополам.
Генерал-лейтенант Александр Александрович Боровский зачитал приказ командующего Добровольческой армии генерала от инфантерии Лавра Георгиевича Корнилова, который гласил, что прапорщик де Боде украл петуха, то есть совершил акт мародёрства, прапорщика отдать под суд, суду разобраться с данным делом и сурово наказать виновного, о выполнении — доложить.