Повезло? - [86]

Летеха устало выдохнул:

- И чего ты от меня хочешь? Ты этот… э-э-э… Варан, да? На здоровом кемпере с прицепом?

- Да, только прицепом у меня «сузуки».

- Все, помню. И чем я тебе могу помочь? Охрану возле тебя лично поставить? Так после вчерашнего ты у меня даже не двадцать пятый, кто требует себе личного собственного конвоира! Ты вот только идею оригинальную придумал, а так – каждые десять минут приходят! Думаешь, мы тут няньки?

Я помахал ладонями перед его носом – что-то он совсем «на взводе»:

- Да нет, я по другому вопросу. Вот если они полезут, а я их грохну – что мне за это будет? Или тут, как на Старой Земле – «превышение пределов самообороны» и презумпция невиновности, особенно для грабителя, рулят?

Летеха осекся, потом насмешливо прищурился:

- Это ты собрался троих урок лично валить?! Ты ж вроде сам идешь, без напарников? Ну-ну, киллер диванный… Интересно, а как ты собрался доказывать, что они тебя грабить собрались?

- А по существу? – уже немного раздраженно переспросил я.

- По существу, – тон офицера стал сухим и безэмоциональным – если будет четко ясно, что они тебя грабили – вали на хрен. Еще и премию от ордена получишь, штуку за голову. Но, если я или капитан засомневаемся – поедешь на каторгу, с лишением имущества, лет так на пятнадцать-двадцать. Короче, до конца жизни по факту, понял? Так что лучше не отсвечивай, и в ковбоя не играйся… парень (что он, интересно, хотел сказать – «пацан» или «сопляк»?).

- Еще один вопрос. – не повелся на подначку я – В качестве доказательств что принимается? Если, допустим, я с отмычкой в руках одного из них грохну – второй случайно не окажется «невинным прохожим»?

Лейтенант задумался, потом нехотя пожал плечами:

- А ты постарайся, чтоб у второго тоже отмычки были, или там в тебя выстрелить успел, но промахнулся! Не уверен, лучше не стреляй... во второго. Или, например, можешь на камеру снять, как они к тебе лезут – вот тогда да, претензий не будет. – и он хихикнул, показывая, что слова о камере в момент ограбления не более чем глупая шутка.

Я встал:

- Больше вопросов нет, жаль, что вот это и все правосудие, но уж как есть. Пойду… камеру готовить.

Летеха подозрительно посмотрел на меня, потом устало кивнул:

- Иди, отдыхай… нервный.

Я вышел из палатки и побрел обратно к машине, прикидывая шансы. Взломать замки сходу эти ушлые гаврики не смогут – как минимум, поковыряются. Устраивать перестрелку в фургоне не хочется, оборудование хрупкое, да и рикошеты никто не отменял. Минус – их трое, и по жизни занимались отнюдь не выращиванием ромашек. Плюс – они уверены, что я «мажорчик», и способен разве что кричать «спасите-я-буду-жаловаться!», а они – крутые перцы. До этих урок еще не дошло, что стволы тут у всех, и многие вполне не пугаются их использовать. Они по старой памяти уверены, что все остальные, не блатные – боятся государства больше, чем бандитов, поскольку бандит, ограбив, может и отпустить, а государственный чиновник не только ограбит, но еще и жизнь поломает. Причем даже не для собственной выгоды, а сплошь и рядом просто из желания «не портить отчетность», или ради эфемерной «раскрываемости преступлений», а то и со скуки… Ну, ладненько, я не приглашал, но чем угостить - найду!

Когда я уже почти открыл кабину, к мне вдруг подкатился «дохляк», с бутылкой в руке:

- Эй, пацан, давай с нами выпьем! С мужиками, как положено, вечерком!

Я отрицательно покачал головой:

- В дороге не пью, без меня.

Похоже, ожидавший этого урка заржал и почти крикнул:

- Тю, да ты что, совсем сопляк?! Мамочки тут нет, по жопе не даст! Давай, за знакомство! В одну сторону едем, свои люди, обчество приглашает!

Сидящее у костра метрах в пятнадцати «обчество» из двух его дружков и еще трех-четырех прибившихся радостно-согласно загомонило. Ха, этот имбецил меня на слабо ловит! Ну надо же, и тупо-то как прет, как по учебнику… для задержавшихся в развитии!

- Я сказал, в дороге не пью, для вашего общества вас вполне достаточно. Обойдетесь без меня.

Заводила радостно-обиженным голосом завопил:

- Ты че, народ не уважаешь, пацан?! Тебя как мужика позвали, а ты прям в морду хамишь?! Да ткакие как ты у нас на зоне быстро девочками становились, понял, петушок?! Че, ссышь с мужиками за стол сесть, ципа, или стесняешься?! Или, може, брезгаешь?!

Я смотрел в его глаза и видел там расчетливую злобу, никак не обиду, которую на публику играл этот урод, и понимал, что ему очень хочется напоить меня, возможно, что-то добавлено в пойло, а может, и так рассчитывает довести до невменяемости. Пить с ними нельзя, ни в коем случае. Я молча покачал головой и полез в кабину. Урка дернулся толи схватить меня, толи спровоцировать как-то, но промахнулся и зло выкрикнул:

- Пацан, народ не уважаешь! Борзый, че-ли, не по годам?! – и дернул на себя незакрытую дверь. И замер – прямо в его рожу смотрел зрачок пистолетного ствола. Я спокойно оттолкнул «дохлого» ногой подальше и тихо спросил:

- Ты шкурой своей рискнуть хочешь?

Тот как-то недоуменно хлопнул ресницами и севшим голосом прокаркал:

- Ты че, пацан, беспредельничаешь, да ты ж за мокруху сядешь, да ты…