Повести - [18]
— Нужно устоять на ногах!
Но, наверное, он все же произнес их, потому что тут же услышал короткое, согласное:
— Конечно, нужно, сыночек! Конечно, нужно. Проводи меня до дома, если тебе не трудно...
— А к Виктору домой не пойду! Не пойду! — убеждал себя Григорий, когда за Галкиной матерью захлопнулась калитка. — Хватит с меня! Две таких встречи в один день — слишком много для хромого солдата! Только бы случайно не встретиться, а то и на ногах не устоишь...
Когда у человека мир не ограничен деревянным забором, увитым виноградником, дни его жизни совсем непохожи один на другой. Словно в калейдоскопе, мелькают события, встречи, сутки, недели, месяцы, годы... Но сейчас жизнь Григория никак нельзя было сравнить с калейдоскопом. Он подыскал ей более подходящее сравнение...
Где-то в Румынии, черной ветреной ночью по ошибке их выбросили прямо в расположение гитлеровцев. Поразметало, пораскидало десантников, не только шепотом — криком кричи, не услышишь друг друга. До утра в кромешной тьме нечего было и думать, чтобы собраться вместе. Нужно где-то спрятаться, пересидеть, переждать. Зарыв парашют в мягкую, жирную землю, Григорий пополз, так, наобум, чтобы только что-то делать, не лежать на чужой холодной земле. Не успел проползти и двадцати метров, как нащупал какой-то лаз, в глубину вели холодные каменные ступеньки. Услышав шорох, выхватил кинжал. Но кинжал тут же легко скользнул в ножны, едва раздался чуть слышный хриплый шепот: «Тихо! Свои!»
«Свои» — это был весельчак и балагур Лешка Коньков, он же «коломенская верста», прозванный так за большой рост.
Временное пристанище оказалось пустым гулким подвалом.
— А когда-то здесь бочка на бочке стояла, — завистливо прошептал Коньков. — У румын же вино вместо воды проходит...
Спички зажигать не рискнули. На ощупь пробрались в уголок, прилегли на цементный, пахнущий сыростью и мышами пол, прижавшись друг к другу спинами.
И вдруг в этой тяжелой, гнетущей тишине раздалось: кап! И через маленький интервал — кап! кап!
Ну какой шум может производить срывающаяся с потолка капля? А Григорий никак не мог сомкнуть глаз. Наверху раздавались одиночные выстрелы и пулеметные очереди, лай собак и резкие, как удар плети, крики немцев, но он слышал только нудное, надоедливое, однообразное: кап... кап... кап...
...Мать с утра ушла на базар, сказав, что на обратном пути зайдет к Поповым, Витин папа просил. Григорий, по обыкновению, занял свое место у окна (все- таки развлечение!). Но развлечений переулок сулил мало. Редкие прохожие и почему-то все чужие, знакомый с детства серый тесовый дом напротив, да посаженные им и отцом тополя — вот и все, между чем он делил свое внимание.
Разнообразие вносил ветер, с удивительной последовательностью раздевающий тополя.
Вечером Григорий, прощаясь со своими любимцами, пересчитывал листочки на ближних к окнам ветках. А к утру от них не оставалось и половины.
— На сколько же сегодня ветер ограбил нас с вами? — Григорий приник лбом к стеклу, подсчитывая потери, и вдруг снова, как той далекой ночью, он услышал зловещее, страшное: кап! кап!
Григорий отшатнулся от окна, с грохотом упал массивный стул.
— С ума сойти можно!
На свою беду, он привык рано вставать. Одеваясь, думал об одном и том же: чем сегодня заполнит день? А заполнять было нечем. До завтрака, вместо зарядки, старательно размахивал метлой во дворе, зажав под мышкой костыль. Даже в тихую погоду ночь, словно сжалившись над Григорием, выстилала двор ярко-оранжевым ковром из опавших листьев, задавая ему работу.
— Гришенька, пошли завтракать, — раздавался голос матери, едва Григорий прислонял к стене сарая метлу.
После завтрака менял воду в поилке, давал корм курам. В последнее время мать все чаще забывала о них. «Не специально ли это?»
— Может, начать еще кур щупать, все работы прибавится! — как-то с горечью пошутил он.
Мать промолчала.
Иногда заходил в сарайчик, где была домашняя отцовская мастерская. Как давно не раздается здесь звонкий голос пилы, чуть слышное повизгивание рубанка, а смешанный запах лака, сосновой стружки и еще чего-то, чего, не мог определить Григорий, по-прежнему царствовал здесь, едва открывал он дверь.
Это тоже была память об отце.
Брал в руки рубанок, раза два-три прогонял его по доске, наверное, еще отцом положенной на верстак, и опять прятал в шкафчик.
Пытался подрезать сухие ветви у деревьев, но чуть не свалился вместе с лестницей на глазах у матери. Та сама поставила лестницу на место, запретив сыну вообще трогать ее: «Не хватало только, чтобы ты еще и здоровую ногу сломал!»
Иногда спорить с матерью было бесполезно, вот как и на этот раз. Пришлось молча уступить.
Заезжал директор, пугая тихую улочку грозным рычанием видавшего виды «газика». Целовал руку матери, делал вид, что пытается свалить Григория и не может, присев на край стула, выпивал чашку чая. Затем следовало приглашение Григорию «прокатиться, а то застоялся, как стригун в конюшне...»
«Прокатиться» — значило поехать с ним либо в какое-то отделение совхоза, либо в районный центр. При нынешнем положении Григория ему бы хвататься с радостью за такое предложение, а он соглашался только после долгих уговоров Касымова и матери. То, что он совсем по-мальчишески завидовал шоферу, небрежно крутившему «баранку», это одно. Вся беда в том, что, куда бы ни приезжали они, везде встречали с головой занятых людей. Рабочих рук не хватало, каждому приходилось работать за двоих. И вдруг этаким «представителем из центра» к ним жалует сам товарищ Корсаков! «Пусть на костылях, но руки-то у него здоровы! А чего, спросить тебя, ты катаешься, словно маленький, на машине вместо того, чтобы делом заниматься?» Но разве можно объяснить каждому то, что знает он, Григорий, и еще тот, в очках, с добрым лицом?
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Детектив с одесского Привоза» — первая книга молодого украинского писателя Леонида Дениско, переведенная на русский язык. Динамично и захватывающе рассказывает автор о мужестве работников милиции. Главный герой повести — сотрудник уголовного розыска, бывший рабочий, пограничник, участковый инспектор. Действие повести происходит в Одессе в наши дни в условиях усиливающейся и обостряющейся борьбы с преступностью.
Прошло три недели с момента закрытия дела о рое убийцы. Михаил, Анатолий Васильевич, Елена Николаевна, Ирина Игоревна и Евгений Петрович за это небольшое время стали настоящими друзьями. Никаких странных или необычных дел за это время не было. Пока однажды утром в полицейский участок не поступил звонок из местного драматического театра, при подготовке к репетиции прямо на сцене было обнаружено тело актёра из труппы. И тут начались странности, было похоже на то, что он умер от страха. Мало этого, по предварительным данным, он был мёртв около суток.
Всё бы ничего, но непоседа Анхен не хочет больше учить гимназисток рисованию. Как бы сестра-близнец Мари её не отговаривала – там душегубы, казнокрады и проходимцы, куда ты?! Ты ведь – барышня! – она всё же поступает на службу полицейским художником. В первый же день Анхен выезжает на дело. Убит директор той самой гимназии, где они с сестрой работали. Подозреваемых немного – жена и сын убитого. Мотив есть у каждого. Каждый что-то скрывает. Не стоит забывать, что Анхен из рода Ростоцких, и у неё дар видеть то, что другие не в силах.