Повести Ангрии - [17]

— И вы экономка мистера Пакенхема?

— Да, мадам.

Дама еще раз искоса посмотрела на собеседницу, задержав взгляд на алмазных серьгах и обруче с бриллиантами в гуще смоляно-черных волос, скользнула глазами по миловидному личику и точеной фигуре юной экономки, затем вновь отвернулась к стене с выражением, которое говорило громче любых слов. Мине хотелось вырвать из ушей сверкающие серьги. Она была глубоко уязвлена.

«Все меня знают, — подумала она про себя. — „Любовница“ выжжено у меня на лбу».

Мисс Лори, в свою очередь, взглянула на гостью. Та, несмотря на молодость, держалась очень повелительно и надменно. У нее было маленькое женственное личико, приятные глаза, белая, красиво изогнутая шея, изящные аристократические руки и ноги. Одежда не позволяла определить, какого она звания. В волосах не поблескивало камней, выдавших положение мисс Лори. Платье темно-синего шелка, лайковые перчатки и черные атласные туфельки могли принадлежать жене любого ангрийского джентльмена.

— Нельзя ли выделить мне отдельную комнату? — спросила дама, глядя на мисс Лори с неким подобием улыбки.

— Конечно, мэм. Сейчас я вас устрою. Вы сможете подняться по лестнице?

— О да!

Гостья встала с дивана и оперлась на руку мисс Лори с уверенностью, показывающей, что такая помощь ей не в новинку. Мина устроила свою прекрасную, но несколько высокомерную гостью на роскошном малиновом ложе в тихой и просторной спальне. Как только та опустила кудрявую голову на пуховую подушку, сомкнула большие робкие глаза и сложила маленькие ручки на груди, готовясь отойти ко сну, мисс Лори собралась выскользнуть из комнаты. Дама шевельнулась.

— Вернитесь на минутку, — сказала она.

Мисс Лори подчинилась; что-то в голосе дамы внушало повиновение.

— Я не знаю, кто вы, — продолжала та, — но глубоко признательна вам за доброту. Если мое поведение кажется неучтивым, прошу меня извинить. Я не хотела вас обидеть. Полагаю, вы желаете знать мое имя. Меня зовут миссис Ирвинг, мой муж — пастырь северной церкви. Я из Хитрундии. Теперь можете идти.

Мисс Лори вышла. Сперва миссис Ирвинг не поверила ее словам, теперь она не поверила словам гостьи. Обе дамы пали жертвой собственного обмана.

Пробило пять. За окном почти стемнело. Слуга свечой зажигал канделябры в столовой, и загоравшиеся огоньки отражались в серебряной посуде на большом, накрытом к обеду столе. Вспыхивали они и на буфетной стойке, где все было готово к приезду великого, долгожданного гостя.

Если Заморна обещался куда-то прийти и намеревался обещание сдержать, то обыкновенно бывал более или менее пунктуален. Он вошел, когда музыкальные часы в коридоре заиграли волшебную симфонию маятника. О его приходе возвестил звук открываемой двери, резкий порыв ледяного ветра и приближающиеся шаги. Мина Лори, которая в столовой завершала последние приготовления, еле успела обернуться к своему повелителю. Он прижал холодные губы к ее лбу, стиснул ее руки в своих замерзших ладонях, и она ощутила то блаженство, которого ждала неделями и месяцами и которое в ее глазах вполне искупало все труды и страдания.

— Я продрог до костей, Мина, — сказал гость. — Последние четыре мили скакал верхом, а мороз — как в Канаде.

Согревая его ледяные руки в теплых ладонях, она ответила не словами, а взором, который переполняли счастье и преклонение перед ее идолом.

— Что я могу сделать для вас, милорд? — были ее первые слова, когда его светлость подошел к камину и протянул руки к огню.

Он рассмеялся:

— Обними меня, Мина, и поцелуй в щеку, такую же теплую и цветущую, как твоя собственная.

Будь Мина Лори Миной Уэллсли, ее не пришлось бы уговаривать. Сердце щемило от желания исполнить эти слова буквально, однако она лишь почтительно придвинула к огню кресло. Заморна уселся и принялся разглаживать и расправлять кудри, спутавшиеся на висках. Мина приметила, что как только первая улыбка встречи сошла с лица ее господина, его омрачила тень, которая не рассеивалась во все время дальнейшего разговора.

— Что за гости в доме? — спросил Заморна. — Перед конюшней грум чистит четверку вороных. Это ведь не хоксклифские?

— Совершенно верно, милорд. Примерно час назад перед домом опрокинулся экипаж. Дама, которая в нем была, лишилась чувств, так что я велела принести ее сюда, а слуг разместить на ночлег.

— А ты знаешь, кто она? — спросил его светлость. — Лошади превосходные — первый класс.

— Она сказала, что ее зовут миссис Ирвинг и что ее муж — пастырь пресвитерианской церкви на Севере, но…

— Ты ей не поверила? — перебил герцог.

— Да, — ответила мисс Лори. — Я бы подумала, что это знатная дама. В ее манерах и облике есть что-то аристократическое, и она много знает об Ангрии.

— Какая она из себя? — спросил Заморна. — Молодая или старая, хорошенькая или уродина?

— Молодая, стройная, ростом пониже меня. Изящная, но не сказать, что мила. Очень бледная и держится холодно. Подбородок и рот маленькие, точеная шея.

— Хм! По описанию похоже на леди Стюартвилл, — заметил его величество. — Не удивлюсь, если это и впрямь она. Впрочем, выясню. Ты, возможно, не сообщила ей, кому принадлежит дом?

— Я сказала, — с улыбкой ответила мисс Лори, — что это дом крупного ангрийского помещика, потомка западных Пакснхемов, а я его экономка.