Повесть об отроке Зуеве - [28]
Он зябко поежился. Края плаща взметнулись от сильного порыва ветра.
В пути его прохватило. Прибывши на постоялый двор, Паллас улегся в постель.
В ожидании, когда начальник экспедиции выздоровеет, три молодца — три брата дулись в пикет, собирали в лесу грибы, словом, устроили себе каникулы.
Тем не менее Зуева ни на минуту не покидала мысль о той чертовой пещере. Что, если еще разок попытаться? Натура непознанная — есть натура запечатанная семью печатями. Вальтер отмахнулся от Васиного предложения. Соколов сначала было зажегся, потом отказался: «А, пустое».
На другой день рано поутру, никому ничего не сказав, Зуев оседлал лошадь. Резвый жеребец быстро домчал мальчика к месту вчерашнего осмотра.
Вот и пещера. «Ну, с богом!» — сказал себе. Ощупал карманы — сухари; сунул за пазуху пару свечей.
Поджав живот, заскользил по мокрому, тесному проходу. Вот где худоба пригодилась — лаз был точно скроен по его тонкой фигурке. В одном, наиболее узком горлышке, чуть не застрял. Истончился, вывернулся.
Лаз стал шире. Уже и на ноги можно встать.
Зуев зажег свечу, осторожно провел ладонью по осклизлой стенке. Сверху сыпались студеные капли. От крошечного огонька розово засветились ледяные сосули. Они были самой разной формы и величины. При неровном, пугливом свете сосули, казалось, плавают в полумгле. Зуев дотронулся до тонкой сосули, она стеклянно пала наземь. Над головой что-то прошуршало. Таинственный зверек острыми коготками вцепился в волосы. Вася смахнул зверька с головы. Свеча высветила на стене гнезда летучих мышей.
Зуев пошел вперед. Во впадинах стояла жгуче-холодная вода, набрал полные башмаки.
Пещера представляла собой небольшой круглый зал. В стены вкраплены сияющие камешки, ими же был забросан пол. Мерно и звучно сыпались сверху капли.
— Эге-ге-гей!
Пещера перековала его крик в гулкий отзвук.
Шурша крылышками, летучие мыши сорвались со стен.
— Кыш, кыш, — отмахивался Вася.
Дойдя до противоположной от лаза стены, поднял свечу выше. На него глядела свирепая, сияющая красноватыми буркалами рожа. Спустил огонек — рожа потухла. Надо же, как минералы изукрасили стену!
Зуб на зуб не попадал, вот-вот сам в сосулю превратится. Напихал в карманы камешки.
Вся поездка к пещере заняла меньше двух часов, в экспедиции никто не заметил его отсутствия. Лишь Соколов потягивался на крылечке ото сна.
— А я был в пещере, — сообщил Вася. — Вот бы поглядел!
— Чего я там не видал? — усмехнулся студент. — Врал бы меньше. В пещере он был…
Вася тихонько открыл дверь горницы.
— Можно, Петр Семеныч? — И выпростал из карманов камешки.
— Это что?
— Давеча вы сетовали, что пещеру было бы любопытно исследовать.
Паллас камешкам обрадовался, будто Зуев высыпал на стол горсть золота.
— Селенит, орлец волнистый, алебастр… Дивные камни. Так откуда, говоришь?
— Из той самой карстовой пещеры. Чуть сам в сосульку не обратился… Летучих мышей там — не пересчитать. И холод адский!
— Да, да, — раздумчиво протянул Паллас. — Там должно быть холодно. От алебастра кислые пары исходят, они сильно понижают температуру воздуха.
Поднялся с кровати, снял со стены свой черный, щегольской плащ, накинул на Васины плечи:
— Иди оттаивай!
Лег в постель. Принял микстуру. Что ж, завтра, пожалуй, можно и дальше трогаться.
Осмотрел камешки. Засмеялся: «Вот тебе и младший брат…»
Глава, в которой речь идет про линию Луны, означающую пристрастие к путешествиям, и про неожиданное решение Палласа
По мере приближения к Уралу Паллас пристальнее вглядывался в атлас. Вот ближайший пункт их — Челяба. Городок этот славился горными и рудничными промыслами. Далее — Тобольск, узелок многих торговых путей — с запада, юга, востока.
А что к северу от этой сибирской столицы, что ведомо натуральной науке об обитающих там инородцах? Ходил туда астроном Делиль, наблюдал из тех мест Венеру. Но, однако, далее Березова не рискнул идти. Венеру высматривал, земные виды мало его заботили. В сердцах Паллас воскликнул:
— Ах, господин Делиль, как же слепоту такую обнаружили?! За Венерою-то более важного не углядели!..
Сидевший рядом Зуев улыбнулся:
— Позвольте заметить, Петр Семенович — Делиль в Березов ходил не за Венерою. Он наблюдал солнечное затмение, когда Меркурий проходил перед диском солнца. Венеру же наблюдал в Селенгинске астроном Румовский.
— Ступай по своим делам! — осерчал Паллас, досадуя на свою промашку. — Не в том дело: Венера или Меркурий. Об другом размышляю.
А размышлял он о низовьях Оби. Вот куда следовало бы направить бег зимних саней, высмотреть тайности природы. О тундре, побережье Карского залива, полярном Урале так мало известно науке. Карандаш Палласа скользил по карте. Вот точка, где отроги Урала касаются побережья Ледовитого океана. Конечно же, он читал: живут там «человецы незнаемые, обитают там языцы разные…».
Что они, каковы?
Не их ли имели в виду древние греческие географы, когда описывали людоедов, обитающих на севере, в стране гиперборейцев? Не столь много новых сведений прибавилось с тех пор. Не странно ли это? Да и он тоже хорош! Составляя маршрут сибирского путешествия, упустил из виду Обской Север, землю, которую новгородцы некогда окрестили Югрой.
