Повесть об Абу-Али-сине - [6]

Абульхарис ответил:

— О мой властелин! Юноши эти очень искусны и каждый из них способен на сорок подвигов. То, чему ты свидетель, — всего лишь один подвиг, а тридцать девять подвигов еще за каждым из них.

И сказал падишах:

— На какие же подвиги они способны? Будь настолько любезен, покажи их умение нам.

— Мой падишах, я готов исполнить твою просьбу, но при одном условии — мы должны остаться одни, пусть удалятся свидетели. — Так сказал Абульхарис.

По велению падишаха ушли из дворца его визири, советники и приближенные, даже слуги ушли все до единого.

— Мы одни теперь, — сказал падишах, — так на что же способны твои юноши?

И ответил Абульхарис:

— О мой падишах! Нет ничего, что не смогли бы сделать эти юноши. Они расторопнее любого расторопного, сильнее любого сильного, смекалистей любого смекалистого. Обрати свой взор хоть на восток, хоть на запад, пожелай, что хочешь, и мгновенья не пройдет, как твое желание будет ими исполнено. Ибо на земле они быстрее водопада, а в небе быстрее ветра, и слово твое, по моему велению, будет для них законом.

А был падишах Багдада человеком знающим и осведомленным в науках, любил разговаривать с мудрецами и учеными людьми и беседа его с Абульхарисом затянулась уже далеко за полночь, И сказал падишах:

— О премудрый! Пусть этот юноша исполнит какой-нибудь подвиг.

И ответил Абульхарис:

— О властелин мой, падишах великий! Приказывай, и я все исполню. Взгляни хоть на восток, хоть на запад и молви только слово.

И сказал падишах:

— Не на запад обращен взор мой и не на восток. Взор сердца моего обращен к прекрасной дочери падишаха Сабы. Строен стан ее, и нет равной ей по красоте. И хотя не видел ее я ни разу, но по одним рассказам полюбил ее несказанно. Добром просил я у падишаха Сабы ее руки, не дал он согласия. С войском ходил я на падишаха, силой хотел взять его дочь, — вернулся ни с чем… Сердце мое сгорает от любви, и никто, кроме дочери падишаха Сабы, не сможет меня утешить. Не поможешь ли ты мне, мудрец?

— О мой падишах! — ответил Абульхарис. — Ты повелел и да будет по-твоему!

И подошел он к юноше, безмолвному и единственному свидетелю беседы с падишахом, шепнул что-то на ухо, и тот мгновенно исчез. И не успел Абульхарис сесть на свое место, как желание падишаха было исполнено: в дверях стояла рядом с юношей несравненная красавица — дочь падишаха Сабы. И было изумление в ее лучезарных глазах.

И воскликнул падишах:

— О премудрый! Не во сне ли я? Не чудо ли свершилось на глазах моих? Неужели возможно такое на самом деле?

И ответил Абульхарис:

— О великий падишах, юноша выполнил твое пожелание, и было это для него одним из легких и простых дел. Может, ты ему дашь более трудное задание?

Но падишах, очарованный девушкой, уже ничего не слышал и никого, кроме нее, не видел. Ее можно было бы назвать луноликой, ее можно было бы сравнить с солнцем, но нет — луна и солнце меркли перед ее красотой. Поэты онемели бы, взглянув на нее, а мудрецы забыли бы все свои знания. Падишах не мог отвести взгляда от красавицы, и сердце его трепетало. И все еще не веря глазам своим, падишах сказал Абульхарису:

— О великий мудрец! Мой разум не в состоянии понять случившегося. Как дочь падишаха Сабы оказалась в моем дворце?

И ответил Абульхарис:

— О мой падишах, кто знает об этом лучше самой девушки?

И обратился он к дочери падишаха Сабы.

— О красавица из красавиц! Будь благосклонна, расскажи нам, как очутилась ты здесь?

— О мой господин, — проговорила девушка сквозь слезы, — вы умны и милостивы, вы простите меня, но сначала я хотела бы услышать ответ на свой вопрос: где я?

Конечно, она, увидев падишаха, сразу догадалась, кто перед ней, но ей хотелось услышать об этом от самого падишаха, и падишах Багдада сказал ей, кто он. И тогда снова заговорила девушка, и голос ее можно было бы сравнить с трелями соловья…

— О падишах среди падишахов! Выслушайте рассказ дочери падишаха Сабы. Во дворце отца моего меня очень оберегали. В спальне, где были рабыни мои и служанки, я не должна была спать. Для меня была построена хижра посреди этой спальни и находилась я там одна, и запиралась хижра на ночь. И сегодня, когда закрыли меня в моей хижре, я, как всегда, готовилась ко сну, и вдруг появился этот юноша, он поставил передо мной мои туфли и жестом предложил следовать за ним. Я очень удивилась, как мог он проникнуть в мою уединенную хижру, но, странное дело, я совсем не испугалась его, надела туфли, и неведомая сила подхватила меня и понесла, и не успела я опомниться, как очутилась здесь.

Нет слов описать благодарность падишаха Абульхарису за его чудодейство. Понял падишах, что не простой человек перед ним. И переполнилась его душа уважением к мудрецу.

Призвал падишах слуг и велел отвести для дочери Сабы лучший из дворцов своих, приказал украсить тот дворец дорогим убранством и дать в услужение самых красивых рабынь.

Остаток ночи падишах провел в приятной беседе с Абульхарисом за вкусными яствами, а наутро, собрав приближенных, сообщил им о свершившемся чуде. И попросил падишах Абульхариса стать его визирем и окружил его достойным почетом. Потом было написано послание падишаху Сабы с выражением самого глубокого уважения, почтения и надежды на благосклонность к высоким чувствам падишаха Багдада к дочери падишаха Сабы. И с дорогими подарками послы отправились в город Сабу…